Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Представляешь, они в первом классе логику проходят. У нас ее и в десятом не было. Но мы выросли не дурнее. Этим нынешним, все мозги выкручивают, внушают отвращение к школе, урокам. Ну, кто теперь пойдет на занятия с охотой при таком перегрузе? Только подхалимы. Кто добрым словом вспомнит школьные годы?

— Ну, а как без учебы? Ты в свое время не хотел учиться. Хотя нагрузки были куда меньше нынешних! У тебя в голове один футбол был! Разве не так? Будь умнее, давно звание имел бы повыше и должность поприличнее! — упрекнул сына Илья Иванович.

— А мне мое нравится. Я поселку каждый день нужен, не просиживаю штаны в кабинете! — вспыхнул Яшка.

— Ладно! Деловой! Иди, куда собрался. Тоже мне, ангел-хранитель поселка! — выхватил из кармана мобильник, заходившийся в крике.

— А это ты, Николай! Привет! Что? Убийство? Где? Ты уже оттуда звонишь? Хочешь, чтоб я сейчас подъехал? Присылай «оперативку»! — согласился Илья Иванович и, повернувшись к Яшке, сказал, посуровев:

— Твой развлекательный визит отменяется! Садись со Степкой, сделайте уроки, вернусь, проверю.

— Что случилось, скажи? — разувался Яшка.

— Убийство. Звонил следователь прокуратуры Голубев. Просил приехать поскорее,— торопился Илья Иванович. Вскоре он уехал на происшествие, а Степка с Яшкой сели за уроки.

— Пап! А куда деда позвали?

— На работу, сынок! У людей беда случилась. Нужно помочь, разобраться.

— А ты всем-всем помогаешь?

— Там где могу, где знаний хватает.

— А нам можешь помочь?

— Кому и в чем?

— Ты смеяться не будешь про меня? А то не скажу! Это очень трудно!

— Ну, что у тебя не состоялось? Говори!

— У меня в классе появился друг. Он хороший пацан. Только имя поганое — Сирун. Что поделаешь, арменин. Так его родители обозвали. По ихнему это любимый, а по нашему — засранец, хоть вслух не признавайся, как зовут. В школе его все дразнят.

— Ты хочешь, чтоб я его от всех пацанов защитил? Но, как смогу?

— Нет. Мы сами защитимся за имя. Тут вовсе другое, совсем взрослое. Мы с Сируном одну девчонку полюбили. Ее Риткой звать. И вот чего нам теперь делать?

— А Ритка кого из вас любит?

— Она вовсе никого. Обоих дражнит. Сируна засранцем, меня найденышем из кустов, а еще легашонком.

— За что ж вы ее любите? — спросил серьезно.

— Она такая красивая!

— Да разве первоклашки бывают красивыми? Они еще совсем маленькие! Ну что в ней? Две косички и горсть соплей? Да еще дразнит, значит, злая. Если не любит, силой не заставишь. Но попробуйте ее наказать и отвернитесь от Ритки сразу оба. С другими подружитесь. И эта ваша девчонка сразу испугается, сама начнет за вами бегать, чтоб в друзья вернуть. Это старый прием. Все пацаны им с самого детства пользовались. Недаром еще совсем давно кто-то из поэтов сказал:

Чем меньше женщину мы любим,

Тем больше нравимся мы ей...

— А бывает так, что любил, любил, а потом навовсе разлюбил, не понарошке?

— Случается и такое. Даже хуже бывает. А что, ты уже и разлюбить успел? — удивился Яков.

— Это я про тебя спросил. Ты теть Вику так крепко любил. А вчера слышал, как говорил с ней по телефону, я чуть не заплакал. Жалко сделалось.

— Кого?

— Обоих! — шмыгнул носом Степка, а Яшке вспомнилось. Он только лег в постель. Степка сразу перелез к Яшке, чтоб тот как всегда рассказал ему, как прошел сегодняшний день. Человек только открыл рот, как зазвонил телефон. Яшка буркнул досадливо:

— Кого черти на ночь подкинули?

Звонка от Вики не ждал. Прошло время, и боль разлуки уже сгладилась, утихла и перестала болеть душа. Когда узнал, кто звонит, сам удивился, не зазвенел колокольчик внутри, не отозвался радостью:

— Здравствуй! Я узнал тебя, Вика. Забыл или вспоминаю? А какая разница? Честно говоря, кажется, отболел тобою. Время свое сделало! Что? По-твоему это очень быстро? Ну, уж как получилось. Выходит, не стоило помнить дольше или не о чем было вспоминать. Собственно нас с тобой ничего не связывало, кроме безобидных прогулок и недолгого общения. Степка ходит в школу, ему уже не до сказок. Даже во дворе поиграть некогда.

Он иногда вспоминал тебя. Теперь уж нет. Другие заботы появились, свои друзья,— растерялся Яшка, не зная, о чем говорить с Викой дальше. Но она сама спросила:

— У тебя кто-то появился?

— Ты о чем? Не врубился! Если о женщине, так сама знаешь, их у нас всегда хватало.

— Семья уже появилась? Поздравляю!

— Она у меня всегда была! В том же составе живем пока, без изменений. После тебя уже не спешим.

— А я при чем? — послышалось удивленное.

— Знаешь, что Степка сказал? Не нужна нам Вика, она как моя мамка, только бросать умеет, а любить нет...

— Даже так? Это больше подходит к Илье Ивановичу,— послышалось в ответ.

— Его мать не бросала. А себе жену я стану выбирать с учетом Степкиных интересов. Ты, как педагог, должна знать, что дети не прощают предательства и помнят о нем долго.

— Яков, я вовсе не набиваюсь в жены! Смешно было бы! Позвонила тебе, как доброму приятелю, а ты отчитал, что первоклашку. Неужели нам уже поговорить не о чем? Ведь я не преподаватель, археолог. Кажется, начинаю втягиваться и привыкать.