Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Ой, дедунь! Какой мужик? За ним тетка из города приезжала с ремнем, чтоб домой воротить. Знаешь, где от нее спрятался? У Торшиной в магазине, под прилавком. С той бабой теть Валя дралась. А когда та тетка кулаком по голове Торшину ударила, я как засвистел в твой свисток, та баба бегом от магазина побежала. Про своего дядьку мозги потеряла, скорей в автобус заскочила, тот уже уходил в город. Только тогда дядька из-под прилавка вылез. Над ним все поселковые смеялись и жалели,— рассказывал Степка взахлеб.

— А как Валя? С нею все нормально обошлось?

— Она мне много спасибов сказала и конфет полные карманы дала. Я не хотел их брать, теть Валя заставила. Пришлось послушаться.

— Жизнь кипит! — рассмеялся Илья Иванович, погладив внука по голове.

— Ага! Еще как! Вот мы сегодня играли с приезжими ребятами, они рассказали, что ихние старики выбросили из своих домов гостей, какие «с травкой» пришли. И детям не велели от своих домов отходить. Велели мужикам и теткам на работу идти. А сами хотят кузницу построить. Чтоб лопатки, плуги ковать и землю поднимать. С нее жить хотят. И еще надумали свои пасеки ставить. Чтоб мед свой был, как там у них, на прежнем месте. И стариков послушаются все. У них нельзя по-другому. Ихние деды даже плеткой своих дяхонов побить могут за непослушание, так дети говорили. А им зачем брехать?

— Взрослые тоже дети. Вот и вставляют мозги старики, каждому по-своему,— отозвался Илья Иванович.

— Дедунь! А можно мне отнести им свою одежу, из какой я вырос совсем! Знаешь, у тех беженцев даже во двор выйти не в чем, совсем голожопые в избе бегают. Купить пока не на что!

— Конечно, отнеси! — увидел Илья Иванович, как выскочил парнишка со двора с полной сумкой в руках и помчался по улице вприскочку.

Вскоре вернулся и Яков. Он уже не говорил, что день не удался. И рассказал отцу, как провел время с практикантками.

— Ты прав оказался. Никакого компьютера в общежитии нет. Нужен был повод, вот и придумали, как меня вытащить к себе!

— Иль других не увидели? — хмыкнул Илья Иванович.

— Ни в восторге они от поселка. Скучают. Вечером боятся на улицу выйти. Кто-то их припугнул бандитами и насильниками, всякими ужастиками. Сидят целыми вечерами в комнате и нос из нее не высовывают. Боятся.

— Это кого? Городских девок напугали? Они тебе лапшу на уши повесили! Так и поверил им! Да они сами целый взвод изнасилуют! Бандитов испугались? А как в городе живут? Их родители за ручки водят на занятия? Смешно! Неужели ты такой наивный, что поверил им? Смотри, скромняги! Нашли твой телефон и в гости к себе вытащили. Хорошо сыграли с тобой «в дурака». Но зачем? Как им поверил? — гулко рассмеялся криминалист.

— Отец, да к чему им косить под робких? Никто из них не собирается насовсем оставаться у нас. Они все мечтают поскорее вернуться в город. И я их даже на время не интересую. Здесь, как сам понимаешь, полно их ровесников. Тут совсем другое. Все девчонки говорят о каком-то мужике. Он каждый вечер приходит к общежитию и ждет их. Вот его они все боятся...

— Четверо городских девах испугались одного поселкового? — не верил Илья Иваныч.

— Он из беженцев!

— Тем более! Если на прежнем месте жить не решился, уехал, испугавшись за свою жизнь, нужны ему девки? Такому лет пять понадобится, чтобы придти в себя, успокоиться.

— Люди разные! — не соглашался Яшка.

— Человек только в крайнем случае бросает все нажитое, когда его жизни грозит реальная опасность. Не верю, что кто-то из новоселов уже заглядывается на девок. Переоценили они себя. Или цену набивают, хотят твое внимание на себя обратить.

— Все четверо? Зачем я им нужен?

— Ну, вот такой ход! Не подошли другие. Слишком примитивными показались.

— Ошибаешься. Они боятся выходить из общаги из-за того мужика, тот на них ужас наводит,— настаивал Яшка.

— Да кто ж такой?

— Данил Шилов! Он из Абхазии, из Сухуми к нам прибыл. Всю свою жизнь на Кавказе прожил. И хотя русский, от русака только фамилия и имя, больше ничего нет.

— Ты с ним говорил?

— Ну, конечно! Сегодня познакомились. Коротко с ним пообщались. Странный человек, тяжелое впечатление осталось после разговора с ним. И вроде причин нет, но почему-то девкам поверил,— признался Яшка.

— А ты подумай! Не зацепил ли ты эффект внушения, такое случается, особо когда все четыре барышни тебе в один рукав сморкались. Наслушался, пожалел, поверил, свои выводы сделать не успел. Скажи, чем конкретно он их напугал?

Приставал ко всем четверым сразу, иль поодиночке отлавливал? Домогался, иль приставал к ним? Грозил чем-нибудь? Пытался ли войти к ним в комнату— один к четверым? И как после этого ему удалось мужиком остаться, живым выскочить? — прищурился Илья Иванович.

— Пап! Я тебя не узнаю! Над чем хохочешь?

— Яшка! Тебя девки «на гоп-стоп» взяли. И ты поверил. Понятно, молодой еще. Они что? Хотят из него маньяка изобразить?

— Ну да! Вроде этого!