Эллигент

Я замираю в нерешительности. Но на лице Мэтью – выражение почти детского любопытства, столь близкого мне, и я говорю:

– Спрошу у Тобиаса, согласится ли он. Сама я готова. Когда?

– Что, если сегодня? – предлагает он. – Я зайду за тобой через час или через полтора. Ты не сможешь без меня попасть в лабораторию.

Согласно киваю и чувствую возбуждение. Все это напоминает чтение дневника моей матери. Скоро я, наконец-то, раскрою ее секреты.

18. Тобиас

Немного странно видеть малознакомых тебе людей с утра пораньше. Когда глаза еще сонные, а на щеках виднеются отпечатки складок подушки. Кристина по утрам – веселая и довольная, Питер – хмурый, а Кара на любой вопрос отвечает исключительно бурчанием и мычанием, пока не доберется до вожделенного кофе.

Я принимаю душ и переодеваюсь в одежду, которую для нас приготовили. Она не сильно отличается от той, к которой я привык, но цвета хаотично перемешаны. Напяливаю черную рубашку и синие джинсы, пытаясь убедить себя, что все в порядке. Дескать, я адаптируюсь.

Кстати, сегодня допрашивают моего отца.

Возвращаюсь и вижу Трис. Она сидит на самом краешке своей раскладушки, как будто в любой момент готова вскочить на ноги. Прямо как Эвелин. Беру кекс с подноса с завтраком, который нам принесли.

– Доброе утро.

– Привет, – здоровается она, потягиваясь. – Зоя обнаружила меня у той большой скульптуры и передала, что Дэвид хочет со мной пообщаться.

Она показывает мне стеклянный экран, лежащий на койке рядом с ней. Едва она прикасается к его поверхности, он загорается, и я вижу какой-то текст.

– Он называется планшет. Тут файлы моей матери. Она писала дневник, коротенький, к сожалению, но хоть что-то, – Трис пересаживается поудобнее. – Я сама еще не читала его.

– А почему? – удивляюсь я.

– Не знаю, – она откладывает плоский экран в сторону, и он автоматически выключается. – Наверное, боюсь.

Дети в семьях альтруистов редко когда могут сказать, что хорошо знают своих родителей. Они вечно закованы в серую броню самоотверженности и верят, что раскрывать свое «я» значит потворствовать своим слабостям. Этот возникший из небытия кусочек жизни матери Трис, первая и последняя возможность для дочери узнать правду.

И я прекрасно понимаю, почему Трис держит экран как магический артефакт, способный исчезнуть в один миг. И почему она медлит. То же самое я чувствую, думая о суде над моим отцом.

Калеб устроился в противоположном конце комнаты и с видом обиженного ребенка мрачно хрустит хлопьями.

– Ты собираешься показать ему? – киваю я на планшет.

Трис глухо молчит.

– Я не большой его поклонник, – продолжаю я, – но в данном случае… ты действительно не имеешь права скрывать от него информацию.

– Ну да, – довольно сухо отвечает она. – Но сперва я сама все прочту.

С ней не поспоришь. Мне тоже приходилось многое скрывать. Желание делиться чем-то с другими – что-то абсолютно новое и непривычное для меня.

Она сопит и отламывает кусочек от моего кекса. Я щелкаю пальцами, и она отдергивает руку.

– Эй! Такое впечатление, что в тебе куда больше, чем пять футов.

– И ты теперь беспокоишься, как бы самому не укоротиться? – смеется она. – Баста.

Она притягивает меня к себе за рубашку и чмокает в щеку. А я удерживаю ее подбородок и целую в ответ. Но замечаю, что она украдкой отщипывает еще один кусочек.

– Слушай, – предлагаю я, – давай я принесу тебе перекусить? Я мигом.

Она улыбается.

– Вообще-то, я хотела бы попросить тебя кое о чем. Как ты отнесешься к тому, чтобы сегодня утром тебе сделали маленькую генетическую экспертизу?

Что за абсурд?

– Зачем? – удивляюсь я.

На мой взгляд, это сравнимо с просьбой устроить стриптиз на улице.

– Один парень, Мэтью, работает здесь в лаборатории, сказал, что они хотели бы взять мой генетический материал для исследований, – объясняет она. – Он спросил и о тебе, говорит, что ты у нас… аномальный.

– Что?

– Похоже, что тебе присущи некоторые качества дивергентов, тогда как другие отсутствуют, – тянет она. – В общем, сама не вполне разобралась. А Мэтью просто любопытно. Ты не обязан соглашаться.

Воздух вокруг меня становится вдруг теплым и тяжелым. Чтобы прекратить головокружение, я массирую себе шею, пониже основания черепа.

Через час Маркус и Эвелин появятся на здешних мониторах. И я понимаю, что не могу на них смотреть. И хотя мне вовсе не хочется, чтобы чужие руки копались во мне, собирая мои составляющие как пазл, я говорю:

– Я согласен.

– Отлично, – произносит она и отламывает очередной кусочек кекса.

Прядь волос падает ей на глаза, и я поправляю ее, прежде чем она успевает отстраниться. Она хватает меня за руку, ее ладошка теплая, сильная и надежная.

Дверь открывается, и в комнату вваливается парень с узкими раскосыми глазами и черными волосами. Я сразу догадался, кто он такой, – это Джордж Ву, младший брат Тори. «Джорджи», – как она называла. На его лице – ослепительная улыбка, и я чувствую острое желание немедленно смыться отсюда.

– Я только что сменился с дежурства, – он немного запыхался. – Моя сестра должна была уйти из города месте с вами, и…