В городе компании вроде нашей не были редкостью, но мы не были деревенскими подражателями, которые завидуют городской молодежи, наши интересы были определены не столько модой, сколько самим местом проживания, а черная одежда, экспериментальная музыка, индастриал и темный фолк, просто удачно подошли под наш уже сформировавшийся круг интересов.
В городах только начиналась сатанинская паника, просочившаяся из-за океана, и на ребят вроде нас смотрели косо, а с экранов телевизоров актеры, играющие роль экспертов, говорили о том что нужно присматривать за своими детьми, ибо если ваш ребенок одевается в черное, значит он стал сатанистом. И, самое смешное, что установка «мрачная музыка = сатанизм» на абсолютную веру принимали сами подростки и начинали считать себя детьми сатаны. В итоге дети ненавидели взрослых за то что те за ними шпионят, а взрослые и правда шпионили за своими детьми, а чужих детей презирали, и собирались в церковных советах, обсуждая страшный призрак антихриста, шагающий по стране.
Но то города, там каждый за себя, тут же население маленькое и все знают всех. Некоторые мои друзья ходили в церковь с детства – сначала с родителями, а затем и сами. Священники знали нас с детства и, в целом, у нас были дружеские отношения, поэтому нас ни в чем не подозревали и отношения с местными были вполне нейтральными. И, несмотря на нашу нелюбовь к кальвинизму, молодой пастор Браден, который просил чтобы мы звали его по имени, был человеком очень приятным и дружелюбным. Иногда мы даже обменивались с ним некоторыми интересными книгами, конечно, далеко не всеми. И если исследования ранних ересей он изучал с интересом, то труды католические даже в руки брать не хотел.
Одним из наших любимых мест сбора было тихое кладбище за церковью, где стоял один из древних крестов, которые здесь установили пикты ещё тысячу лет назад. Чуть розоватый камень с шапкой зеленого мха, являл нам шедевр древней резьбы по камню – змеи, воины и свастические узоры. Установлен этот камень был намного позже первого, о котором я уже упоминал, здесь уже не было столько неясных символов, так как в этот период времени искусство пиктов уже постепенно сливалось с кельтским. Казалось, все остальные кресты на кладбище относятся к этому двухметровому гиганту с уважением, и не смеют вырастать больше полутора метров от земли.
Но нашей любимой точкой сбора не стал древний камень, так как он находился довольно близко к дороге, да и с бутылочкой чего покрепче там не постоишь. Как я уже говорил, камень был виден из школы и подавать дурной пример детям не хотелось. Тут же мы могли посидеть за церковью на зеленой скамеечке, в ожидании пока все соберутся, культурно распить бутылочку вермута, перед тем как отправиться на прогулку в лес или по холмам, или же просто отойти на сто метров и, разложив пледы, устроить пикник. Конечно, зимой мы гуляли реже, наш любимый крест закрывали деревянным саркофагом, а бутылка вермута оборачивалась шарфом.
Раньше всех на встречи приходил Томас, настоящий кельт. Роста он был не самого высокого, но в нашей компании был самым крепким и спортивным. Зеленые глаза всегда смотрели чуть с прищуром и немного сурово, но тонкая линия бровей сглаживала это ощущение. Лицо всегда было загорелым, его фирменная короткая стрижка с укороченными висками не менялась с младших классов, изредка, для разнообразия он зачесывал волосы на другую сторону и на официальные мероприятие укладывал их бриолином. Руки у него были также загорелые, смуглые и от природы очень сильные и крепкие, доставшиеся ему от отца. С детства его тянуло к спорту и в школе он всегда показывал хорошие результаты. После окончания учебы в колледже он вернулся и нашел работу тренера в школе неподалеку. Так как школа была небольшая, работа не отнимала много сил и помогала держать себя в форме, оставляя достаточно времени на помощь родителям на ферме, на воспитание младшего брата и на свои увлечения. Носил он исключительно футболки, поло и рубашки с коротким рукавом, как темные так и светлые, так что всегда можно было разглядеть несколько татуировок на его руках: Дева Мария на внутренней стороне правой руки, на локте рыболовная сеть, на левой руке из-под рукава выглядывала нижняя часть традиционного кельтского креста.