Елизавета I

Корабли «Непобедимой армады» с развевающимися на пронзительном ветру белыми парусами, украшенными ярко-красными крестами, покачивались на якоре в Лисабонской бухте. Всего их было больше сотни, в том числе пятьдесят мощных галеонов, галеасов, а также переоборудованных под военные цели громоздких торговых судов, напоминавших скорее большие замки. Уже сам вид этих оснащенных сверху донизу вооружением кораблей, по бокам которых покачивались спасательные шлюпки и лодки с провиантом, способен был навести ужас на любого противника.

Командовал в это время (шел 1588 год, весна) «Армадой» дон Алонсо Перес де Гусман, герцог Мединский и рыцарь Золотого руна. Король Филипп назначил его на этот пост два месяца назад, и все это время он посвятил настойчивому изучения дела, о котором раньше практически не имел никакого понятия. В настоящий момент он наблюдал за погрузкой ящиков с мушкетами и копьями, латами и шлемами, ядрами и порохом. Лошадей и скот размещали в трюмах вместе с бочонками с солониной, рыбой, рисом, сыром и другими продуктами, а также вином и пресной водой. Среди матросов — а командующий распорядился намного увеличить их количество — была публика самая разношерстная: помимо опытных служак, в том числе и с других, не входящих в «Армаду» кораблей, люди, только что выписавшиеся из госпиталей, преступники, освобожденные из тюрем, даже крестьяне, которые и моря-то раньше не видели.

И все равно людей не хватало. Несколько месяцев назад, когда впервые было объявлено о снаряжении большой экспедиции, в Лисабон со всей Португалии и Испании хлынуло множество добровольцев. Но команда уменьшилась в результате вспышек разного рода эпидемических заболеваний, да и дезертиры появились, так что возникла острая нужда в пополнении. Брали всех, кого угодно.

Да и другие заботы одолевали герцога Медину. Вооружены огромные суда были отменно, однако же явно не хватало бомбардиров. У иных кораблей протекала палуба, другие плохо слушались руля. Явно недостаточно было и малых судов сопровождения. Следовало ожидать, что возникнут сложности с провиантом, ибо жулики-поставщики норовили всучить тухлое мясо и прокисшее вино. И наконец, на весь флот явно не хватало бочек из выдержанного дерева; еду и вино приходилось хранить в бочонках из сырой древесины, которые пропускали влагу, да и продукты в них быстро портились.

Тут поработал Дрейк. Год назад, весной 1587 года, отважный мореплаватель ворвался в Кадисскую бухту, представлявшую собою в то время провиантский склад «Армады», и вместе с тридцатью семью боевыми кораблями и судами поменьше сжег десятки тысяч заготовленных бочек. К немалой радости Елизаветы, среди его трофеев оказалось торговое судно с грузом специй, шелков и драгоценностей, стоивших не одно состояние. И все же самый сильный удар по испанцам нанесла потеря бочек, ибо в отличие от кораблей ее, во всяком случае, в таком объеме компенсировать было нечем.

…На сильном, по-зимнему холодном ветру трепетали разноцветные флаги и вымпелы, придавая флотилии праздничный вид. Но герцогу было не до праздников. Командование этой громадой давалось ему нелегко, особенно если иметь в виду, что амбициозные, ревнивые капитаны постоянно ссорились друг с другом да и на самого адмирала поглядывали искоса. К тому же дон Алонсо без особого оптимизма взирал на военные перспективы «Армады». Астрологи и прорицатели предсказывали на нынешний год катастрофы, и, если принять в соображение неудовлетворительное состояние судов и команды, им можно было верить. Погода тоже не радовала. Ветры самых разных направлений дули не переставая, поднялся небывалый для этого времени года шторм, обрушивающий с грохотом на берег огромные водные валы. Все указывало на то, что и летом ураганы, да такие, каких много лет уже не было, не утихнут, адмирал с тревогой думал, каково придется его судам в грозных водах Северной Атлантики.

Король, как и дон Алонсо, по природе тоже был фаталистом, другое дело, что в нем жила неколебимая уверенность в том, что Всевышний всегда на его стороне. В глазах Филиппа «Армада» подобно крестоносцам вершила святое дело. Годами его уговаривали обрушиться всей своей мощью на Англию, и вот наконец он решился. В результате каких мучительных расчетов пришел он к такому решению, сказать трудно, ибо с годами король все больше уходил в себя и мыслями своими ни с кем не делился. Так или иначе, где-то в середине 80-х годов ему, видимо, было какое-то знамение. Ему открылось, что все богатства, накопленные им за долгие годы правления, вся необъятная власть, все золото и серебро из Нового Света, все земли, им завоеванные, предназначены для одной-единственной цели: сокрушить эту еретичку — королеву Елизавету.