Эликсир Любви

— Это не она меня отравила. Врач сказал, что это у меня такая реакция на осетрину!

— Реакция на осетрину?

— Да, так иногда бывает, но я думаю, не стоит про это рассказывать Николаю.

— Господи, какое счастье, — с облегчением вздохнула я. — Но в любом случае Николай хочет расстаться с ней. Ты сможешь ею простить?

— Простить? Ты же знаешь, что самое трудное — простить не его, а себя. Простить саму себя за то, что тебе изменили. Тетушка научила меня диете прощения, так что семь дней мне есть чем заниматься, пока я лежу.

— Диета прощения? Напомни, пожалуйста.

— Каждый день надо писать: «Я прощаю себя за то, что он изменил мне, предал меня, разлюбил меня, променял меня на другую и т. д.» — и так 70 пунктов каждый день, а потом сжигать то, что написала. На седьмой день нужно написать: «Я обижаюсь на него за…, я прощаю его за…, я извиняюсь перед ним за…, я благодарна ему за…, я благодарна себе за…». Так что с этим я справлюсь, — улыбнулась Аннушка. — И вообще перед лицом вечности все мои переживания по поводу измены мужа кажутся пустыми и глупыми.

2006

— Знаешь, перед лицом вечности все мои переживания по поводу мужиков, измены Антона кажутся настолько глупыми и мелочными, что я даже не понимаю, что я так убивалась, как будто меня жизни лишали? — рассуждала Карина, полулежа в кровати. На пятый день пребывания в больнице Каринка выглядела на много лучше. Антон все-таки смог вырваться на один день навестить жену, и она подготовилась к его приезду. Подведенные черным карандашом, ее карие глаза казались еще более огромными и печальными на фоне белых простыней и кремовой батистовой сорочки, добавляя облику нежную трогательность. Карина даже встала на кровати и словно с трибуны начала произносить речь:

— Нет, ты только подумай, из-за примитивного сексоголизма моего мужа.

— Карина, это термин такой — сексоголизм? — перебила я ее.

— Да, это как болезнь, типа алкоголизма. Желание волочиться за чужими юбками, правда, в народе распространено более емкое слово — кобелизм. Но термины сути не меняют, — сделав краткое отступление, Карина опять приняла позу оратора и с тем же воодушевлением и с пылающими щеками продолжила: — Так вот, из-за кобелизма моего мужа я чуть не потеряла здоровье, жизнь, детей и чувство счастья. Представляешь, что произойдет, если диагноз подтвердится? Все, я приняла решение! Я проживать каждую секунду, наслаждаясь ей и получая радость, если диагноз не подтвердится, то и всю мою оставшуюся жизнь я проведу так.

— Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, — процитировала я отрывок из книги «Как закалялась стаж» Николая Островского. — Но если уж ты решила получать радость, то попробуй это делать правильно. Каждый день создавай или находи три момента, которые будут тебя радовать, и записывай их красивую записную книжку. Назови свои записи «Ода к радости», как Шиллер, и перечитывай каждый день.

— Эта идея мне нравится, я готова. — И Карина вытянула вперед левую руку и приложила правую к груди.

— А я думал, что моя женушка тут от страха умирает, плачет, а она речи произносит, — услышали мы удивленный голос Антона. Увлеченные, мы не заметили, как он вошел.

— Ой, Антон. Как я рада тебя видеть! — воскликнула Карина с тем же энтузиазмом и искренней радостью. — Показываю Ларисе, как надо произносить надгробную речь обо мне. И тут Карина разрыдалась так горько, что я даже потеряла дар речи в изумлении от ее стремительной смены настроений.

— Что, врачи уже подтвердили диагноз? — побледнев, спросил Антон.

— Почти, — продолжая безутешно рыдать, еле слышно прошептала Карина. — Мои детки станут сиротками, у них не будет ни мамы, ни папы.

— Лариса, ты можешь нас оставить минут на пять, нам надо поговорить, — не выдержав, попросил Антон. Я вышла в коридор, недоумевая, то ли действительно Карина переживает, что как-то не вязалось с ее желанием наслаждаться каждой секундой, несмотря на результаты диагноза, то ли решила приукрасить ситуацию, заставив Антона осознать, что он ее теряет и что она нуждается в его утешении. С точки энергий правильности поведения в этой ситуации — роль беспомощной Девочки была, конечно же, более выигрышной, чем роль свободной и счастливой Королевы. А Королеву пока включать было рано.

— Ты тоже думаешь, что все очень серьезно? — голос Антона вывел меня из задумчивости.

— Да, — кивнула я головой. — Все действительно возможно. Главное сейчас — окружить Карину максимальной заботой и вниманием. Неужели ты не видишь, как ей на самом деле страшно и как ей нужна наша помощь, особенно твоя?

— И что я должен делать? — растерянно спросил Антон.

— Снова сделать Карину счастливой!

1906

— Попробуй снова почувствовать себя счастливой! — Тетушка пригласила выздоровевшую Аннушку к себе в гости.