Эликсир князя Собакина

Савицкий перелистнул страницу и открыл свадебную фотографию прадедушки.

Женился князь только в шестьдесят лет, перед самой мировой войной, и его избранницей стала Екатерина Васильевна Дурново, дочь соседнего помещика, уже не первой юности девица с кротким лицом и тихим нравом. Вскоре после этого родилась их единственная дочь Елизавета, которой предстояло прожить долгую жизнь, скрывая во всех анкетах свое княжеское происхождение. Однако матушка, благоговевшая перед своим супругом, не убоялась Советской власти и воспитала Лизу в духе почитания традиций славного рода и в особенности гениального отца. Сама же бабуля уверяла Петю, что прекрасно помнит папа, и с детских лет угощала внука рассказами о нем, так что в воображении Петра Алексеевича князь Собакин постепенно превратился в какого-то былинного богатыря.

Умер князь очень вовремя — в сентябре 1917 года. После революции усадьбу сожгли, и все рукописи, коллекции и приборы погибли. Впрочем, по сравнению с соседями мировой пожар в поместье князя не разгорался довольно долго: крестьяне не решались подступиться к логову Вельзевула, опасаясь, что Дикий Барин воскреснет и изрыгнет на деревенскую бедноту адское пламя.

Из всех родовых реликвий в семье сохранились только три предмета: синие очки Льва Сергеича, древняя икона святого апостола Петра и вместительный, зеленого стекла старинный штоф с бронзовой пробкой в виде кабанчика в камзоле, неуверенно стоящего на задних ногах. По легенде, штоф был подарен предку князя Собакина самим Петром I, после того как кряжистый боярин перепил всех тонконогих иноземцев на устроенной царем в Преображенском пьяной ассамблее.

Савицкий перевернул еще одну страницу.

Тут он увидел любимую бабушку Лизу в самом цветущем возрасте. Юная красотка сидела подле трюмо и прихорашивалась. Она только что отставила хрустальную пудреницу и потянулась к тюбику с помадой, хотя зеркало, кажется, уже утомилось кричать, кто именно тут всех милее, румяней и белее. Фотограф — поклонник, не иначе — попросил прелестницу хоть на минуточку поглядеть не в зеркало, а в объектив фотоаппарата. За спиной у бабушки виднелась невысокая горка с хрустальными вазами, рюмками и давно утраченным сервизом. На самом почетном месте высился, как каланча, знаменитый петровский штоф — увы, тоже давно пропавший.

Бабушка улыбалась иронически — видимо, у поклонника-фотографа не было совсем никаких шансов. Савицкий подмигнул ей и включил сканер.

Когда фотография появилась на экране, Петр Алексеевич увеличил ее и еще раз полюбовался выражением лица бабули: смешливым и чуть лукавым. Хороша чертовка!

Потом немного сдвинул фото мышкой, чтобы взглянуть на штоф, — и вздрогнул.

На той грани квадратной бутылки, которая была повернута к объективу, явственно виднелась приклеенная бумажка с ровными, написанными от руки строчками. Савицкий дважды щелкнул по кнопке “zoom in”. Строчки прояснились, и он прочел:

Р.Д.

Восемь чарокъ отрезвит. изъ аппарата д. и.

Патины змъиной ¹/ ₂зол.

Отъ березы моей из Зайцова, ежели вырастъть, коры 1 зол.

Полоумь-травы Вакховой 3 зол.

Отъ всего

Дальше было не разобрать — на этикетку падала тень от стоявшего рядом пузатого графина.

Не было никаких сомнений, что писал сам князь: про его жизнь в псковской деревне Зайцево Савицкий слышал много раз. Но что же это мог быть за рецепт, если Лев Сергеич решил записать его не где-нибудь, а на петровском подарке, самой главной семейной реликвии? И какие странные слова: «Патины змеиной». Ладно бы еще змеиного яду, а то патины. Патина — это же только на металлах бывает... На каких, кстати? Нет, не помню.

Петр Алексеевич снова открыл кавказскую фотографию князя и гордо приосанился. Все-таки не каждый может похвастаться таким необычным, можно даже сказать — выдающимся предком.

«Да ну тебя! — тут же оборвал он сам себя. — Глупости какие... Ну, был прадедушка ненормальный, ну и что? Все его психом считали, кроме жены и дочери, конечно. Химичил там чего-то, запершись, вот и съехал, как тогда говорили, с глузду. Патины змеиной...»

Савицкий достал из сканера альбом, перевернул страницу и принялся за следующее фото. Пока машина жужжала, он еще раз посмотрел на штоф. А что, если не съехал? А вдруг тут скрыта удача, а вдруг это шанс все поправить? Нет, не может быть...

Чтобы разрешить все сомнения, он открыл наугад Рамакришну.

Я согласен с Вивеканандой, что все знания, полученные от предков, на самом деле идут из глубины твоей собственной души, но добавлю при этом: да не заморачивайся ты такими вопросами, а лучше попробуй получить за свои знания реальные деньги. Предки часто дают нам шанс заработать как раз в те минуты, когда мы считаем, что идем на дно,— ответил Неомраченный.