Читаем Эликсир и камень полностью

Личный бунт Лютера нанес сокрушительный удар по власти католической церкви, но не меньшее значение имел тот факт, что он широко использовал технологию книгопечатания, в прошлом Библия издавалась только на латыни и поэтому была доступна лишь духовенству. Лютер одним ударом разрушил эту монополию. В 1522 году после упорного сопротивления, которое он оказал на конгрессе в Вормсе, Лютер опубликовал перевод на немецкий Нового Завета – первый доступный широкой публике перевод Священного Писания на родной язык, который явился предвестником других подобных работ, например Библии короля Якова. В 1525 году, например, появилась английская версия, переведенная Уильямом Тиндейлом непосредственно с греческого и древнееврейского.

Впервые любой более или менее грамотный человек получил возможность самостоятельно прочесть Библию. В результате роль священника как хранителя и толкователя слова Божьего становилась лишней. Последствия этого были грандиозными, причем как в светской, так и в церковной жизни. В частности, появился дополнительный стимул к грамотности, причем среди тех классов общества, где раньше грамотность была не нужна. Целые касты – такие, как буйные «Вольные рыцари» в Германии, – были обуреваемы жаждой чтения и использовали открывшиеся перед ними возможности. А если люди могли прочесть Библию, то с таким же успехом они могли прочесть и другие книги, нередко враждебные Библии. Среди представителей разных социальных слоев Германии – например, ученых, подобных Рейхлину, или головорезов и мятежных рыцарей, таких как Ульрих фон Хаттен и Франц фон Зиккинген, – часто встречались люди, хорошо разбиравшиеся в разнообразной литературе, от традиционной теологии, учения Лютера и гуманизма Эразма до герметических и каббалистических теорий. И действительно, протестантские богословы, поддерживаемые такими влиятельными светскими фигурами, как «Вольные рыцари», отвлекали на себя внимание католической церкви, позволяя проявлениям герметизма процветать практически в полной без опасности.

По мере того, как протестантская религия распространялась по Северной Европе, вместе с ней совершал свое путешествие и герметизм, иногда в скрытой и завуалированной форме, а иногда абсолютно открыто. Среди светских властителей, обратившихся в протестантство, философия герметизма нашла покровителей и даже сторонников. Герметическая академия Рейхлина в Гейдельберге, к примеру, вскоре распространила свое влияние на все королевские и княжеские дворы региона. К концу шестнадцатого века большое количество мелких немецких князей являлись сторонниками философии герметизма. Общая атмосфера способствовала появлению таких фигур, как Фауст.

В этих обстоятельствах «дух времени» неизбежно должен был пересечь Ла-Манш и достичь Британских островов. В Шотландии эти взгляды нашли пристанище среди знатных шотландских семей, которые с раннего Средневековья проявляли склонность к различным неортодоксальным учениям, как кельтского происхождения, так и привезенных из Крестовых походов. Как и везде, в Англии герметические теории часто имели много общего с гуманистическими и распространялись по тем же каналам. Так, например, упоминавшийся выше Томас Линакр был вхож в герметический кружок Мануция в Венеции, а по возвращении на родину стал лекарем Генриха VIII и основателем Королевского медицинского колледжа. Вместе с Линакром в Венеции гостил другой протеже Мануция, Уильям Гроцин, который по возвращении в Англию стал профессором греческого языка в Оксфордском университете. Имена обоих обычно связывают с гуманистическими традициями, но они также поддерживали тесную связь со сторонником герметизма Джоном Колетом. В 1493 году Колет предпринял путешествие за границу, продлившееся двенадцать лет. О его передвижениях известно мало, но считается, что он некоторое время провел в Венеции, где был близок с Мануцием. В любом случае Колет испытал на себе огромное влияние Фичино, чьи труды он превозносил, вернувшись в Англию и став настоятелем собора св. Павла. В этой должности он принимал у себя одного из самых известных магов Возрождения, Генриха Корнелиуса Агриппу, который займет важное место в нашем повествовании.

Подобно Линакру и Гроцину, Колет поддерживал тесные связи с сэром Томасом Мором. Томаса Мора обычно считают гуманистом, близким по своим взглядам к Эразму. На первый взгляд рационализм его «Утопии» враждебен философии герметизма. Тем не менее Мор был страстным поклонником Фичино, прекрасно разбирался в герметическом учении и не без симпатии относился к некоторым его аспектам. Его «самая первая биография» приняла форму длинного письма от Эразма к Ульриху фон Хаттену, непокорному вольному рыцарю, поэту и сатирику, чьи взгляды объединяли в себе гуманизм с философией герметизма. То, что Эразм состоял в переписке с такой личностью, как Хаттен, свидетельствует о степени пересечения гуманистических и герметических кругов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное