Эликсир и камень

Еще в одиннадцатом веке – за пятьдесят лет до первого Крестового похода – православная церковь в Византии ухитрилась приспособить свою доктрину к герметизму. Считается, что официальная «Герметика» – свод герметических трудов, известных сегодня под этим названием, – датируется примерно 1050 годом. Она была составлена в Константинополе Михаэлем Пселлусом, выдающимся византийским ученым – философом, историком и богословом – и государственным деятелем. Пселлус возродил изучение неоплатонизма и приобрел такую славу, что к нему стекались такие разные ученики, как арабы и кельты. Вполне вероятно, что свои экземпляры герметических текстов он получил из Харрана, где незадолго до этого был разрушен главный храм. В редакции Пселлуса герметические тексты лишились многих своих чисто алхимических и магических аспектов, что сделало их приемлемыми для греческой православной церкви и позволило как самому Пселлусу, так и его работам избежать пламени костра. Однако философские и мистические аспекты герметизма сохранились в неприкосновенности и с помощью Пселлуса нашли дорогу в основное русло византийской интеллектуальной жизни.

Тем временем давний спор между православной и католической церквями обострился еще больше, а воля Божия – по крайней мере, как провозглашалось его мирскими институтами – все больше раздваивалась. В 1054 году, как раз во время пика карьеры Пселлуса, окончательно исчезло всякое подобие согласия между двумя церквями. Разрыв между ними принял официальный характер; каждая отлучила от церкви соперницу, и эта взаимная антипатия сохранялась до 1965 года. На протяжении следующих трех столетий католики-крестоносцы получали молчаливое – а иногда не только молчаливое – благословение разорять восточную соперницу Рима. Так, например, в 1204 году во время четвертого Крестового похода армии из Западной Европы, якобы направлявшиеся в Иерусалим, чтобы вернуть себе Гроб Господень, уделили время для захвата и разграбления византийской столицы. После этого они уже не нашли возможности двинуться на Святую землю.

Однако к пятнадцатому веку Византийская империя испытывала все возрастающее давление со стороны турок и была вынуждена просить помощи у западных государей. Ценой этой помощи стало своего рода примирение с Римом. В 1438 году византийский император в сопровождении константинопольского патриарха (православного аналога папы) приехал в Италию на Собор церквей, призванный исследовать возможность объединения христианства. Первоначально Собор должен был собраться в Ферраре, но внезапная вспышка чумы заставила организаторов перенести его во Флоренцию, владение папского банкира Козимо де Медичи.

Собор начал свою работу 8 октября 1438 года, а завершился он 26 августа 1439 года отъездом византийского императора. Результатов Собор не принес никаких. Обе церкви подписали символическую декларацию о достигнутом туманном согласии – возможно, этому способствовала смерть константинопольского патриарха во время переговоров. Однако по возвращении домой император побоялся объявить народу о достигнутом примирении. Оно сохранялось в тайне вплоть до 1452 года.

Через год Константинополь захватили турки, и соглашение потеряло всякий практический смысл.

Но если Собор во Флоренции и не смог способствовать объединению христианства, то он посеял семена, которые оказали огромное влияние в других сферах. Дело в том, что византийский император для отстаивания позиций православной церкви привез с собой 650 ученых и священнослужителей. Предполагалось, что ученые должны будут приводить цитаты из соответствующих источников, и поэтому они вооружились огромным количеством оригинальных греческих рукописей. Не все эти тексты были библейскими или даже христианскими. Среди них встречались такие, которые прежде были неизвестны на Западе. Самый большой интерес представлял, конечно, Платон, из всех работ которого западным ученым был знаком только «Тимей».

Одним из самых выдающихся ученых в свите византийского императора был Георгий Гемист, который во время Собора взял себе псевдоним Плетон. Ранее он называл себя учителем философии из Мистры, третьего по величине города Византийской империи, расположенного на полуострове Пелопоннес, примерно в том месте, где находилась древняя Спарта. Во всем, за исключением имени, Плетон был языческим философом. Он стал сторонником александрийского синкретизма – и особенно неоплатонизма – самого начала христианской эры. Он отвергал учение Аристотеля, этой философской иконы многих католических богословов. Он мечтал о возрождении энергии и динамизма языческих традиций и Афинской академии.