– Вот и хорошо, – маменька окончательно успокоилась. – Каторга, конечно, место занятное и в окультуривании весьма нуждается, а регионы у них там такие, что ведать – не переведать. Но есть у них одно обыкновение. Любят удерживать особо ценных специалистов… обычно лет на десять-пятнадцать. В зависимости от статьи.
– К-какой?
– Кто ж его знает… на месте, чай, подберут. Значит, Подкозельск?
Береслав поспешно кивнул, решив, что совершенно точно не хочет знать, какую именно статью подберут такому особо ценному специалисту, как он.
– Вот и хорошо, – маменька, кажется, обрадовалась. – Да и дружок твой туда же отправится…
– Иван?
– А у тебя еще какой завелся?
– Нет, – вынужден был признать Береслав.
Все же сила, как и её отсутствие, значили много. С друзьями было сложно… в целом было сложно. Он пощупал переносицу, которая несколько раз ломалась в процессе диалогов разной степени конструктивности, а потому четко запомнила, что иных друзей у него нет.
Но если Иван тоже… может, все не так и плохо?
– А он за что?
– Он… за голую правду, скажем так, – маменька с трудом сдержала улыбку. – На самом деле это его в Подкозельск отправили, а я уж постаралась, чтоб и тебя заодно…
– Спасибо, мама, – это Береслав сказал совершенно искренне.
– Не за что… Дураки должны держаться стаями.
– Почему?
– Пасти будет легче… Грехи мои тяжкие…
Ваньке надо будет позвонить.
Если его ссылают, то о выходке дурной – а Береслав теперь сполна осознавал глубину её дуроты – наверняка узнал дядюшка. Князь же Кошкин и без того к племяннику относился весьма холодно.
– А выезжать-то когда?
– А вот завтрева… документы выправите и вперед. И да, – словно спохватилась маменька. – Жить будешь на свою зарплату.
– Что? – а вот такого подвоха Береслав не ожидал.
– Высочайшее распоряжение… кто-то там опять инициативу выдвинул, о пересчете тарифов. Оптимизация, реконструктизация и чего-то там еще… ну, как оно обычно бывает. Вот Император и распорядился это дело… как это… – маменька щелкнула пальцами. – Апробировать. Вам и выпала высокая честь выяснить, как молодым специалистам на оптимизированных тарифах житься будет.
– Нам с Ванькой?
– Всем, – маменькина улыбка была полна доброты и безмятежности. – Всем отпрыскам высоких родов, которые вдруг ощутили в себе желание трудиться на благо отечества…
Береслав подумал.
Представил.
И хмыкнул.
Что ж, ради такого-то и Подкозельск потерпеть можно будет… но Ваньке все одно надо позвонить. Береслав лишь надеялся, что старый приятель еще жив.
Ванька не ответил.
А вот Нютка трубку взяла.
– Привет, дорогой, – произнесла она тем томным тягучим голосом, который бесил неимоверно. Причем Береслав сам бы не мог сказать, что именно его раздражает. – Хорошо, что ты позвонил…
– Да? – обычно он звонил или почти не вовремя, или совсем не вовремя. В общем, не проявляя должной эмпатии и чувства момента.
– Я как раз собиралась… не обижайся, ты славный парень и дело вовсе не в тебе…
В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Но ты сам должен понимать, что в сложившихся обстоятельствах… у нас нет будущего. Так что давай останемся просто друзьями.
– В каких обстоятельствах? – уточнил Береслав на всякий случай.
– В нынешних, – произнесла Нютка с особым выражением. – Дядюшка настоятельно советовал… дистанцироваться.
Значит, знает.
Береслав подавил вздох.
– И вообще… слышал? У нас тут… государева инициатива, – теперь в голосе Нютки звучала насмешка. – С распределением.
– Меня вот распределили, – пожаловался Береслав, чувствуя, как душу наполняет обида. Пусть он и не собирался жениться, разве что когда-нибудь потом, в отдаленной перспективе, но… вот так взять и бросить?
Одного?
В Подкозельске?
– Куда? – живо поинтересовалась Нютка.
– В Подкозельск.
– А где это?
– Понятия не имею.
Надо будет уточнить у маменьки, а лучше в сети глянуть, это всяко безопаснее.
– Не обижайся, но звучит как-то оно… не вдохновляюще. В общем, сочувствую от души… а меня вот на море. Дядюшка обещался… сказал, что в коллекцию. Что, мол, на Черном я уже была, на Красном тоже…
Береслав поморщился.
– А теперь и на Белом побываю…
И закашлялся.
– Уверена?
– Ага… сказал, что полезно будет…
Да, дядюшка Нюткин славился некоторой суровостью нрава, но чтобы настолько…
– Представляешь, сначала заявил, что я замуж выхожу, что он мне жениха нашел, какой-то там сын маминой подруги… или его друга… я не очень поняла. Но сказала, что не пойду! Я ведь думала, что ты мне предложение сделаешь…
Береслав даже головой замотал.
– А дядя тогда сказал, что за тобой больше нет перспективы и вообще… или замуж, или отрабатывать учебу. И главное, папенька с ним согласный. И маменька… и все против меня! Я и решила, что отработаю. Назло возьму и отработают. В конце концов, я свободная женщина!
– Свободная…
– Вот ты меня понимаешь. Жаль, что нам расстаться выпало… но не переживай. Я буду о тебе помнить. Слушай, а как ты думаешь, мне какой купальник взять? Белый или черный? Белый на Белом море… звучит. Или по контрасту? Тем более белый у меня уже есть, я в нем на Черное летала… а черного нет, но мне черный не очень идет…