Элементали

Одесса не уходила обратно через распашную дверь на кухню: Индия бы услышала. Она посветила фонариком на дверной проем, который, как она знала, вел из этой комнаты в гостиную. Он был почти полностью заблокирован песком. Между стеной и дюной оставалось треугольное пространство, достаточное только, чтобы протиснуться боком. Не раздумывая, Индия поспешила к нему, уперлась ногами в песок глубиной почти в полметра и проскочила в гостиную.

– Одесса! – снова закричала она, и Одесса ответила звяканьем ключей у подножия лестницы.

Индия осветила ей лицо.

– Ты идешь наверх? – недоверчиво спросила она, забывая о своем любопытстве по отношению к обстановке и состоянию гостиной.

Одесса вяло кивнула.

– Придется, – ответила она обычным голосом. – И тебе тоже. Не смогу найти замки, если у меня не будет света.

Индия тяжело вздохнула и последовала за Одессой вверх по ступеням, всю дорогу держась за подол ее платья.

Площадка была пустой и темной, под ногами скрипел тонкий слой песка. Двери во все четыре спальни были открыты, но Одесса предупредила, чтобы она не светила фонариком внутрь комнат. Чернокожая женщина захлопнула первую дверь. Затем Индия включила свет и направила его на дверной замок. Одесса не торопясь перебирала ключи, пока не нашла подходящий; она повернула его, кивнула, когда щелкнула задвижка, затем подергала ручку, чтобы убедиться, что дверь не открывается.

Она закрыла вторую дверь; Индия переместила свет, и процедура повторилась. Это была комната, в которую она заглядывала в первый день в Бельдаме. И то, что в тот день закрыло дверь спальни, стояло тогда именно там, где она стоит сейчас. Ключ повернулся в замке, но ручку дернула не Одесса. То, что оказалось заперто внутри, хотело выбраться наружу.

– Это Марта-Энн, – спокойно ответила Индия. – Я видела ее внутри. Это ее комната.

Одесса не ответила. Она закрыла третью дверь и заперла ее. Ручка второй двери продолжила подергиваться. То, что осталось по ту сторону, приложило рот к замочной скважине и засвистело.

Четвертая комната выходила окнами во двор; в ее окне Индия видела белое лицо, которое приняла за отражение луны. Дверь захлопнулась сама собой, и какой-то крупный предмет мебели придвинулся к ней изнутри. Одесса спокойно вставила последний ключ в замок и повернула.

– Идем, деточка, – сказала Одесса и махнула Индии в сторону лестницы; но лестничная площадка была настолько темной, что Индия не заметила этого движения. Она направила луч фонарика на ступеньки, ведущие вверх.

– А что насчет третьего этажа? – спросила она. Ручка второй двери снова начала подрагивать. «Что, черт возьми, я здесь делаю?» – подумала Индия, и в четвертой комнате задвигалось еще больше мебели.

– Там нет дверей – нечего запирать, – сказала Одесса. – Если сверху что-то есть, оно теперь в доме главное. Мы ничего не можем сделать. Спускайся, деточка.

Индия направила луч фонарика вниз и спустилась по лестнице в гостиную. Луна вышла из облаков и светила в окно задней части дома, заливая серым светом эту длинную комнату. Дюна здесь, на большем пространстве, казалась не такой чудовищной, как в столовой.

Комната была обставлена с хорошо сохранившейся непринужденностью: прекрасные ковры и крашеная плетеная мебель. Ткани, сильно истлевшие, были покрыты мелким орнаментом и, как подозревала Индия, окрашены в яркие цвета. Сейчас все выглядело черным и серым, кроме песка, который ловил и отражал лунный свет серебристо-белой бледностью. Дюна, словно стоп-кадр приливной волны, накрыла треть комнаты.

Индия посветила фонариком на дюну; по пологому откосу соскользнуло еще больше песка. Падающие песчинки ловили и преломляли белый свет. Шаги Одессы слышались на лестнице позади, и Индия собиралась повернуться, когда квадратный стол у наружной стены внезапно опрокинулся. Большой светильник с замысловатым абажуром из цветного стекла, имитирующим гроздья глицинии, разбился об пол.

Вздрогнув, Индия уронила фонарик. Он упал на голый участок пола, и свет погас. Тогда она осознала, что наверху внезапно прекратились стук двери второй спальни и скрип мебели в четвертой. Его место занял незаметный, тонкий, сухой звук распыления – как будто дыхание какого-то существа, которое выдыхало песок.

– Одесса, – прошептала она.

– Скорее, деточка, – сказала та с настойчивостью в голосе, впервые с тех пор, как они вошли в дом. Одесса уже была в столовой, но Индия ничего не видела.

Индия карабкалась к черному треугольнику, который позволил бы попасть в безопасную столовую. Сухое дыхание становилось все громче и ближе; Индия держала фонарик как оружие.

Когда она встала, рука с длинными пальцами крепко сжала ее лодыжку. Жесткие ногти проткнули кожу, и она почувствовала, как кровь хлынула наружу. Индия инстинктивно ударила фонариком со всей силы – по чему бы это ни было. Раздался сухой вздох – Индия почувствовала, как песок слегка брызнул на ее голую ногу – и хватка ослабла. Она выскочила через дверной проем в столовую. Одесса схватила ее за руку и потащила через кухню к задней двери.

Часть III Элементали

Глава 22