Элементали

– Индия, – сказал Люкер, – я не хочу, чтобы ты снова залезла на эту дюну. Это опасно. Ты вчера чуть не потеряла там ногу. Пусть это будет тебе уроком. И на веранду тоже не залезай. Не думаю, что эти доски надежные. Ты можешь провалиться. Эти обломки сожрут тебя заживо.

– Как только ты возвращаешься в Алабаму, сразу начинаешь строить из себя отца. Индия, делай это, Индия, не делай того. Послушай, третий дом настолько же безопасен, как и остальные два, и ты прекрасно об этом знаешь. Дай мне камеру и позволь сделать несколько снимков. Я не собираюсь раздувать из мухи слона и уж тем более не собираюсь залезать внутрь – по крайней мере сегодня. Я просто хочу сделать пару снимков дома с разных ракурсов – как он выглядит, как на него наступает песок. Не могу поверить, что ты его никогда не фотографировал – мог бы продать миллион копий.

– Послушай, Индия. Никто не знает о Бельдаме, а если люди узнают, что здесь есть три идеальных викторианских дома, сюда набегут толпы. Бельдам никогда не грабили, и я не собираюсь давать людям для этого повод.

– Это чушь собачья, – презрительно сказала Индия. – Ты до смерти боишься третьего дома, вот и все.

– Конечно, – сказал Люкер, переворачиваясь на другой бок с каким-то подобием гнева. – Это чертова детская травма, и у нас у всех есть детские травмы…

– У меня нет.

– Вся твоя жизнь – это чертова травма, – сказал Люкер. – Ты просто еще не знаешь. Подожди, пока вырастешь, и тогда увидишь, насколько все запущено…

– Так я могу взять твою камеру? – упорно продолжала Индия.

– Я же сказал «да», – ответил Люкер. Когда она шла обратно к домам, он крикнул ей вслед: – Индия, будь осторожна!

Из комнаты отца Индия взяла второй «Никон» похуже и экспонометр и вынесла во двор. Одесса сидела на ступеньках черной лестницы дома Сэвиджей, лущила горох в широкую кастрюлю и бросала стручки на разложенную у ног газету. Индия измерила освещение, включила широкоугольный объектив и фильтр солнечного света. Одесса поднялась со ступенек и подошла к ней.

– Мистер Дофин и миз Ли спят, – шепотом сказала она. – Ты хочешь фотографировать?

– Третий дом, – ответила Индия.

– Зачем? Там никто не живет. Зачем тебе фотографии этой рухляди? – Одесса нахмурилась – в ее голосе было предупреждение, а не любопытство.

– Потому что он очень странно выглядит. Я сделаю хорошие фотографии. Ты когда-нибудь заходила внутрь?

– Нет!

– Я хочу сделать несколько снимков внутри дома, – задумчиво сказала Индия.

– В этом доме нет воздуха, – ответила Одесса. – Ты задохнешься.

Индия подняла камеру, быстро направила на дом и сделала снимок. Она почти ожидала, что Одесса возразит, но та ничего не сказала. Индия отошла на пару шагов и сделала еще один снимок.

– Люкер говорит, что это опасное место…

– Да, – быстро сказала Одесса, – ты просто не знаешь, что…

– Он говорит, что дом в аварийном состоянии.

– Что? – не поняла Одесса.

– Люкер говорит, что доски не выдержат. Думаю, он просто боится. Я…

– Не стой здесь, – сказала Одесса. – Не видать ничего отсюда, подвинься туда, – она указала на место на дорожке из битых ракушек на сто метров ближе к дому. Индия в недоумении перешла туда и сделала еще одну фотографию.

Одесса удовлетворенно кивнула и указала на другое место несколько левее, но неудобно близко к колючему кусту, так что Индия оцарапала лодыжки.

Индия не представляла, что могла знать эта чернокожая женщина о постановке кадра, чтобы диктовать ей, какие брать ракурсы. Но Одесса гоняла Индию по всему двору, говорила ей, на каких окнах и каких архитектурных деталях нужно сфокусироваться и следует ли держать камеру горизонтально или вертикально. И все это шепотом, чтобы не побеспокоить спящих на втором этаже. Индия машинально повиновалась.

В объективе все композиции, казалось, идеально вписывались в кадр, и Индии часто оставалось только проверить освещение и спустить затвор. Она с радостью предвкушала момент, когда покажет отцу набор великолепных фотографий третьего дома и дюны, которая медленно его засыпала.

После пятнадцати или около того смен ракурса и около двух дюжин фотографий – Одесса иногда требовала, чтобы конкретный снимок был сделан дважды – чернокожая женщина сказала:

– Ну все. Теперь хватит, деточка. Ты получила то, чего хотела. И когда ты посмотришь эти фотографии, то будешь сыта третьим домом, точно могу сказать.

– Спасибо, – сказала Индия, которая теперь думала, что указания Одессы были нужны только для того, чтобы не дать ей взобраться на заднее крыльцо или подобраться слишком близко к окнам. – Но мне еще нужно сделать фотографии другой стороны.

– Деточка, – мягко сказала Одесса, – не надо…

Индия посмотрела в глаза Одессе.

– Мне кажется, вы все сумасшедшие, – сказала она и пошла на другую сторону дюны, чтобы сфотографировать то немногое, что было видно от переднего фасада дома.