Элегии и малые поэмы

        В ней он и жил, говорят, праведный этот старик.

385 Верят, что он обучал игре на лире те руки,

        Коими послан на смерть Гектор впоследствии был.

        Здесь появился Алкид, уж не первый свой подвиг свершивши,

        Хоть и ждала впереди тяжесть последних трудов.

        Оба случайно сошлись здесь виновника гибели Трои:

390 Тут внук Эака, а там, видишь, Юпитера сын.[468]

        Ласково гостя приветил герой, рожденный Филирой,

        Сам обо всем расспросил, тот обо всем рассказал.

        Палицу видит Хирон со львиною шкурой и молвит:

        «Вижу по мужу доспех, да по доспеху и муж».

395 Тут без боязни Ахилл прикоснулся к торчащей щетине

        Шкуры и даже ее смело погладил рукой.

        В это же время старик разбирал напоенные ядом

        Стрелы, но в левую вдруг ногу вонзилась стрела.

        Вскрикнул Хирон, и ее из тела он вытащил тут же:

400 Вскрикнул с ним и Алкид, и гемонийский юнец.

        Тотчас кентавр приложил траву с холмов Пагасийских

        К ране, но тщетно ее он постарался смягчить:

        Едкий яд превозмог силу трав, глубоко проникнул

        В кости, и язва насквозь тело кентавра прожгла.

405 С кровью Хирона в одно кровь гидры Лернейской смешалась:

        Смерть мгновенно пришла, некогда было помочь.

        Замер, как перед отцом, Ахилл, обливаясь слезами:

        Был бы оплакан Пелей так, если б он умирал!

        Как он сжимал рукою своей умиравшего руки

410 (Верно, недаром Хирон добрый внушил ему нрав);

        Как он его целовал и как мертвецу говорил он:

        «Не умирай, я молю, сына, отец, не покинь!»

        День девятый настал, когда ты, Хирон справедливый,

        Звездами дважды семью тело свое окружил.

5 мая

415 Гнутая Лира за ним устремилась идти, но покамест

        Нет ей дороги: она в третью появится ночь.

6 мая. Канун нон

        В небе взойдет Скорпион, и тогда-то мы скажем, что ноны

        Завтра наступят: его верхняя явится часть.

9 мая. Лемурии

        Трижды, как Геспер лицо свое прекрасное явит,

420 Трижды, как звездная ночь сдастся пред Фебом дневным,

        Будет Лемурий ночных свершаться обряд стародавний:

        Манам безмолвным тогда жертвы начнут приносить.

        Прежде короче был год, очищений февральских не знали,

        Месяцев не был вождем Янус с двояким лицом, —

425 Но и в то время дары приносили пред прахом усопших

        И почитали своих дедов умерших сыны.

        Месяц назначен был май для помина предков покойных,

        И сохранился досель этот отчасти обряд.

        В полночь, когда тишина наступала, и все засыпали,

430 Лай умолкал собак и щебетание птиц,

        Помнящий древний обряд и умеющий бога бояться

        Тут поднимается, сняв обувь свою, босиком;

        Пальцами знак он дает, прижимая их к пальцу большому,

        Чтобы бесплотная тень не повстречалася с ним.

435 После же, руки свои омыв проточной водою,

        Он, отвернувшись, берет черные в руку бобы;

        Бросив их, он говорит: «Бобы я эти бросаю,

        Чтобы себя и своих ими от вас уберечь!»

        Девять раз говорит он так без оглядки: считают,

440 Что подымает их тень, следом незримо идя.

        Снова коснувшись воды, он в темесскую медь[469] ударяет

        И умоляет уйти тень из-под крова его.

        Девять раз повторив: «Уходите вы, отчие маны!»,

        Он, обернувшися, свой этим кончает обряд.

445 Но почему этот день название носит Лемурий,

        Мне невдомек: это мне может лишь бог объяснить.

        Отпрыск Плеяды, скажи! Жезлом ты владеешь могучим:

        Часто Юпитера дом Стиксова ты посещал!

        Просьбе внимая моей, Жезлоносец поведал причину

450 Имени: слушай, о чем сам мне рассказывал бог.

        Только что Ромул сокрыл в холме тень умершего брата

        И преждевременный прах Рема был чинно почтен,

        Фавстул несчастный и с ним, распустив свои волосы, Акка

        Кости его на костре горькой омыли слезой.

455 В сумерках ранних они печально домой возвратились

        И, как бывало, на одр твердый потом улеглись.

        Рема кровавая тень перед ними тогда показалась;

        Тихим шепотом к ним так обратилась она:

        «Вот перед вами я — часть, половина всей вашей заботы,

460 Видите вы, я каков; помните, был я каким!

        А ведь недавно б я мог, коли птицы мне б отдали царство,

        Первым над первыми быть в этом народе моем;

        Ныне же я ускользнул из костра, лишь тенью пустою,

        Рема великого днесь призрак остался один!

465 Горе! Где Марс, мой отец? Если правду вы нам говорили, —

        Дал звериное он вымя подкидышам нам.

        Был я волчицей спасен, а погиб от руки гражданина —

        Знать, милосердней его даже волчица была!

        Яростный Целер, пускай твою душу железо погубит,

470 Как погубило мою: смертью кровавой умри!

        Брат мой того не хотел: мы взаимно друг друга любили;

        Манам он отдал, что мог — отдал он слезы свои.

        Вы заклинайте его и слезами, и вашим кормленьем,

        Чтобы торжественный день он учредил в мою честь!»

475 Бросились оба обнять дающего им порученье,

        Но ускользнула из рук быстрая призрака тень.

        Только лишь призрак исчез, развеялось вслед сновиденье.

        Оба открыли царю то, что сказал его брат.

        Ромул внимает словам и Ремуриями называет

480 День для свершения всех таинств усопшим отцам.

        Долгие годы прошли, и в этом названье ослабла

        Первая буква, свой звук резкий на мягкий сменив.

        Стали Лемурами звать и безмолвные души усопших —

        Так изменился и смысл этого слова у нас.

485 В эти заветные дни запиралися предками храмы,

        Как запирают теперь их в погребальные дни.

        И ни вдове в эти дни, ни девице праздновать свадьбу

        Не подобает никак: долгим не будет их век.