Одним из бросающихся в глаза различий между хорошо одетой англичанкой и хорошо одетой парижанкой является величина их гардероба. Англичанка, возможно, была бы немало удивлена весьма ограниченному числу предметов одежды, висящих в платяном, шкафу француженки. Зато она не могла бы не заметить, что все эти вещи самого превосходного качества, изысканные, по британским меркам, возможно, дорогие и, конечно же, идеально подходящие для жизни, которую ведет француженка. Она носит эти вещи долго и избавляется от, них, только когда они портятся или выходят из моды, и настоящим комплиментом француженка, всегда сочтет примерно такие слова, сказанные ей подругой: «Как я рада, что ты решила надеть свое красное платье – оно мне всегда ужасно нравилось!»
Иностранцы, часто поражаются высоким ценам парижских магазинов и пытаются понять, как девушка, служащая в каком-нибудь офисе и Зарабатывающая, не больше, чем ее британские сверстницы и коллеги, умудряется приобрести сумочку из крокодиловой кожи или костюмчик из бутика Бальмена. А секрет прост – она покупает очень мало одежды. Ее задача – обзавестись пусть одним, но зато идеальным и безукоризненным ансамблем, подходящим для самых разных случаев в жизни, вместо того чтобы загромождать свой гардероб огромным количеством вещей, ждущих своего часа и определенного сиюминутного настроения.
Остается только гадать, насколько выиграла бы англичанка, сменив свое увлечение количеством на повышенное требование к качеству. Ведь тогда, она, не только нашла бы себя более элегантной, но еще и ощутила бы гораздо больше радости и уверенности от своей одежды.
Мы с Колином взяли на вооружение одну расхожую фразу, а также некую новую философию, которая сводится к следующему: «Жизнь слишком коротка». Конечно, она не поражает своей оригинальностью, зато ей не откажешь в емкости.
Не могу сказать с точностью, когда именно мы пришли к этому заключению, но основным поворотным моментом, должно быть, можно считать день, когда мы оба очутились на верхней площадке сто пятьдесят девятого автобуса. Унылым дождливым утром мы ехали на работу, стиснутые плотной толпой других пассажиров. Все вокруг было мокрым, окна запотели, в проходе громоздились зонтики. Колина буквально вдавили в сиденье рядом со мной. На коленях он держал огромный полиэтиленовый пакет, набитый старыми костюмами Патрика, которые собирался забросить в благотворительный магазин. В то же время он пытался удержать рюкзак, и зонтик, чтобы они не сваливались в проход при каждом толчке автобуса. Я сидела рядом, ноги мои промокли, замерзли и чувствовали себя ужасно неуютно в новеньких, только что испорченных навеки туфельках.
Я достала из сумки вынутую с утра из ящика почту, оказавшуюся всего лишь очередной пачкой бумажек, необходимых для развода, и в этот момент автобус сильно дернулся и резко остановился, отчего я с размаху ткнулась в спину какому-то прилично одетому мужчине на переднем сиденье.
– Ах, простите! – сказала я, торопливо собирая с пола разлетевшиеся бумаги.
Он дружески улыбнулся.
– Ничего, ничего. Это же не ваша вина. – Я улыбнулась ему в ответ. – Если бы вы позволили мне задержать ваше внимание еще ненадолго, – продолжал он, – я бы рассказал вам о той радости, какую дарует жизнь, осененная светом спасения Христова.