Элеанор и Грей

– Он остался. И, мальчик мой, поверь, я давала ему множество причин для бегства, но он не оставил меня. – Скрестив руки на груди, она взглянула на меня с таким видом, словно знала то, чего не знаю я. – И что случилось после того, как ты ошибся? Она убежала?

– Нет. Она разговаривала со мной. Пыталась унять мою боль. Она осталась.

– Тогда, милый… – Клэр ласково коснулась моего плеча, покачав головой. – Почему бежишь ты?

Я хотел остановиться. Хотел позвонить Элеанор и попросить ее вернуться. Но затем вспоминал о девочках и начинал думать, что мы все еще не окончательно оправились после трагедии.

– Слишком рано, – ответил я, качая головой. – Мне нужно время.

– Понимаю, сынок, понимаю. Только смотри, как бы время не вышло. Наша жизнь слишком коротка, и никто не знает, что случится завтра. И все мы заслуживаем одного – права на счастье. И, возможно, ты – даже больше, чем другие, Грейсон.

Счастье.

Я всегда этого хотел и думал, что когда-нибудь обрету его. Но не сейчас.

56 Грейсон

Два дня спустя в дверь позвонили, и я встал с дивана в гостиной, чтобы открыть дверь. Отворив ее, я замер от изумления. На пороге стояла Элли, ее глаза были полны тревоги.

– Элли, что ты…

– Она в порядке? – дрожащим голосом спросила Элеанор.

– Кто? – непонимающе переспросил я.

– Карла. Она отправила мне смс, написав, что ей нужна моя помощь. И я сразу приехала.

– О, я в порядке, – раздался голос у меня за спиной. Обернувшись, я увидел ухмыляющуюся Карлу.

– Тогда зачем ты написала Элеанор? – спросил я.

– Потому что мне действительно нужна ее помощь. Нам всем нужна.

Элеанор явно не понимала, что происходит, но я уже начал догадываться. Я потер затылок.

– Прости, Элли. Похоже, моя дочь опять затеяла свою игру.

– Только потому, что вы ведете себя, как ослы, папа. Ну ведь очевидно, что тебе нравится Элеанор. А он нравится тебе, Элеанор, потому что ты вообще не умеешь скрывать свои чувства. Вы двое… должны быть вместе.

– Карла… – Я понизил голос, поморщившись. – Ты знаешь, почему мы не можем…

– Да, папа, я все поняла. Ты облажался, я облажалась, да и Элеанор тоже. Мы все облажались! Но это не мешает нам быть вместе.

– Следи за языком, – произнесли мы с Элеанор в унисон.

Я улыбнулся, она улыбнулась, и, черт возьми, мне это понравилось.

И даже больше, Элли.

Как же мне не хватало этих улыбок.

– Вы ужасно твердолобые, поэтому должны быть вместе. – Карла пожала плечами. – Послушайте, я понимаю. Иногда я все порчу и осложняю, но я очень хочу, чтобы Элеанор осталась. И Лорелай тоже. Нам не надо дожидаться, когда мы все полностью исцелимся, папа. Мы будем командой с несколькими изъянами, которые будем исправлять на ходу. Вместе и в горе, и в радости. Кроме того… – Она едва заметно улыбнулась Элеанор. – Мы же поклялись на мизинцах. – А затем развернулась и направилась в свою комнату.

Я открыл рот, но слова не шли мне в голову. Потому что я действительно этого хотел, потому что я отчаянно желал, чтобы Элеанор была рядом.

Взглянув ей в глаза, провел пальцем по подбородку. Волнение захлестнуло меня, когда она улыбнулась мне.

– Грей, если ты не готов, я…

– Элли?

– Да?

Я засунул руки в карманы.

– Ты была моим компасом с того дня, как мы познакомились. Ты очень помогла моей семье. Ты вернула меня к жизни, когда моя душа умерла. Мысли о тебе помогали мне жить. Одна лишь мысль, что ты есть на свете, удерживает меня на плаву. Я знаю, что нам еще многое надо решить. Я знаю, что еще многое предстоит преодолеть, но, если ты не против, я готов совершить этот прыжок. Я хочу прыгнуть и взлететь с тобой и лететь вместе всю оставшуюся жизнь. Что ты ответишь?

Она подошла ко мне и обняла. А я обхватил ее руками и изо всех сил прижал к себе. Наши губы сомкнулись, и я ощутил, как меня озарил радостный свет.

– Хорошо, – прошептала она. – Давай взлетим.

И я жадно поцеловал ее, прижимая к себе. Мы целовались за прошлое, за настоящее и за будущее.

Ее губы обещали, что мы теперь вместе навсегда.

Навсегда.

Этот поцелуй означал вечность.

И я был счастлив.

Мы смогли. После стольких лет мы начали переворачивать страницы наших жизней. И боль превращалась в совершенство. Сердечные раны заживали. И все становилось возможным.

Мы были самими собой и одновременно – единым целым.

Перед нами раскинулась вечность.

И это было прекрасно.

57 Грейсон

Элеанор почти ничего не говорила об отце, но я видел, что мысли о нем не дают ей покоя. Каждый раз, когда я упоминал о нем, она с улыбкой отвечала:

– Он такой, какой есть, и в его жизни не осталось больше места для меня.

И это разбивало мне сердце, потому что я ощущал ее боль. А если ее душа страдала, моя душа отзывалась на ее горе.

– Сегодня мне надо уехать по делам, – сказал я Элеанор, когда мы лежали в постели несколько недель спустя после ее возвращения. – Присмотришь за девочками? Я улечу рано утром, но к вечеру вернусь. Это краткосрочная поездка. Мне не хотелось бы оставлять Карлу, но это очень важное дело.

– Конечно, я о них позабочусь.

Я поцеловал ее.