Эльбрус находит след. Рассказы о собаках

К концу навигации Чалку уже нельзя было узнать. На пристанях привыкли к тому, что у трапа рядом с вахтенным сидит большая золотисто-рыжая собака с большими карими глазами и чуть вытянутой, как у лисицы, мордой. Если вахтенному надо было на минуту отлучиться, он мог быть спокойным: никто из чужих не войдёт на теплоход. Чалка не залает, не бросится, — она лишь красноречиво приоткроет зубастую огромную пасть, и чужак отступит, с уважением поглядывая на необыкновенного стража. А если он попытается бросить конфету (находились и такие соблазнители), Чалка и бровью не поведёт: она уже не щенок, способный выпросить подачку у первого встречного. Она взрослая воспитанная собака и берёт конфету только из рук хозяина.

И вот настало утро, когда весёлая Чалка испытала первое горе.

Гера покидал корабль. Молодой матрос уходил в армию.

Вдвоём со старпомом, с которым его связывала теперь большая дружба, они стояли у борта и говорили о Чалке. А собака сидела у их ног притихшая, что-то чувствуя, и переводила преданный взгляд с одного на другого.

— Надёжный парень, сохранит твоего пса, — сказал старпом и поглядел на танкер, который стоял рядом, чуть покачиваясь на крутых волнах Рыбинского моря, ещё совсем молодого, но уже такого неспокойного.

Дело в том, что на танкер перевели Семёна. Теперь он был там механиком и с радостью брал к себе Чалку до Гериного возвращения. Вот и сейчас он появился на борту и призывно помахал рукой.

Гера, держа на поводке Чалку, зашёл проститься к капитану.

— Счастливо, — сказал тот. — Рад, что передаём в армию хорошего матроса.

Он пожал руку вспыхнувшему Герке, погладил Чалку, усиленно вилявшую хвостом.

У трапа Герка подошёл к боцману.

— Ты пиши, — сказал старик непривычно мягко, — как, что. А я наведываться буду на танкер.

Старпом и Гера зашагали к танкеру. Чалка весело взбежала по трапу. Она нередко давала тут представления и знала всех.

Герка передал поводок в руки механика и, простившись с друзьями, зашагал по лестнице в город. Старпом и механик провожали его глазами. На самом верху Гера остановился, махнул в последний раз рукой и скрылся за поворотом. Чалка отчаянно залаяла и кинулась было вслед, но её удержала крепкая рука.

На берегу стоял голубой домик и над ним плыло облако, провожая Геру в новый путь.

ПАСТУХ ОРЛИК

Орлик вырос в степи. Его отец Громобой и мать Ветка, косматые кавказские овчарки, стерегли овечьи стада. В жару они подгоняли овец к водопою, во время бурана собирали отбившихся от отары животных. Собаки зорко следили, чтобы не потерялась ни одна овца, чтобы не подкрался откуда-нибудь голодный, кровожадный волк.

Ещё совсем маленьким щенком Орлик бегал за родителями, тявкал на овец, но, конечно, овцы не боялись такого крошки и не обращали на него никакого внимания.

Потом Орлик подрос. Он бегал быстрее всех молодых собак и умел заставить овец слушаться. На шею ему надели особый ошейник с торчащими железными шипами — это для того, чтобы волк не смог схватить его за горло.

Однажды сильная гроза с ливнем разразилась над степью. Жёлтые молнии бегали по небу, а гром гремел так оглушительно, что у Орлика даже заболели уши. И в эту тёмную, страшную ночь к отаре подполз волк. Он был такой голодный, что ничего не боялся.

Орлик никогда не видел волков, и сначала ему показалось, что это какая-то чужая собака подкралась к овце, которая, обессилев от грозы, лежала у куста.

Но вдруг Орлик услыхал грозное рычание своего отца и увидел, как Громовой бросился наперерез незнакомой собаке с худыми, впалыми боками и зеленоватыми глазами. Орлик не знал, что волки всегда такие, что они на первый взгляд кажутся безобидными, неопасными, поэтому он даже не подумал, что это самый кровожадный хищник, который недавно растерзал маленького отбившегося ягнёнка и перекусил горло трём большим, красивым овцам. Но вот Орлик учуял ненавистный запах чужака — незнакомый, тревожный запах, от которого встала дыбом шерсть, напряглось всё тело. Орлик был ещё очень молод и не знал, как вести себя в бою. Он сначала бросился вперёд, потом отбежал в сторону. Но вдруг волк прыгнул и вцепился в затылок Громобою. Тот захрипел, и тогда, охваченный небывалой яростью, Орлик мгновенно вскочил на спину зверя и впился острыми зубами в его затылок. От боли и неожиданности волк взвыл и выпустил Громобоя. И тот, изловчившись, в свою очередь впился в горло волку. Через несколько минут всё было кончено. Мёртвый волк остался лежать на траве, а Орлик и Громобой погнали отставшую овцу в отару.

По дороге они останавливались и, кашляя, выплёвывали волчью шерсть, которая завязла между зубами.

ШЕРЬКА-АРТИСТ

Эрдельтерьер Шерька живёт на одной из самых длинных улиц Москвы — на улице Горького.

Шерька очень смешной — почти четырёхугольный, прямо живой мохнатый квадрат. У него толстый обрубленный хвостик — чёрный, на жёлтенькой подкладке. Спина тоже чёрная, а грудка жёлтая. Морда усатая, бородатая. Совсем как у козла, висит рыжая бородёнка и торчат пушистые усы.