Элайра, Хранительница Чащи

Но нииты не слушали ее. По очереди они принялись подходить к норам и убивать из железных палок без разбору всех животных внутри, а плачущих детенышей в одночасье ставших сиротами, упаковывать в большие, кожаные мешки.

Всеми силами и мольбами пыталась остановить их Элайра от жуткого греха, что они совершали. С трудом держала она у груди вырывающуюся Вишу, пытающуюся помешать чужакам. Горькие слезы текли из фиолетовых, ярких глаз девочки. Все ее труды, вся забота о животных за прошедший сезон была уничтожена парой десятков громких грохотов из ружей чужеземцев.

Один из ниитов решил наведаться в землянку Хранительницы, но его остановил его же вожак:

– Это их владения, забыл про распоряжение царя? – сказал он.

– Да будет тебе, Макс! Какая еще собственность у этих дикарей? – Наплевав на замечание старшего, ниит уже почти ступил на порог землянки, как вдруг почувствовал что его потянули назад и повалили в грязь.

– Мы не трогаем дикарей и не посягаем на их территорию, солдат! Таков приказ царя.

– Зверят-то их поубивали без вопросов… – возразил мужчина, отряхиваясь от снега.

Вожак призадумался.

– Ты прав…

И тогда ниит по имени Макс кинул под ноги Элайры и Виши маленький тканевый мешочек, внутри которого Хранительница заметила круглые, светящиеся диски.

– Это плата за ваших зверей, – сказал Макс, обращаясь к Элайре. Увидев слезы в ее глазах и на щеках ее дочери, он добавил: – Простите.

После чего, погрузив трупы зверей на повозку, они ушли.

Долгие ночи оплакивала Элайра вместе с дочерью жестоко убитых детей леса. В особенности не знала покоя Виша, не покидающая разоренные норы целыми днями, словно бы надеясь, что внутри кто-то остался в живых. С той самой минуты, когда были убиты звери она не произнесла ни слова.

Вновь обратилась Элайра к Иккси и спросила у нее совета, и вновь Великая Мать ответила ей, что той нужно набраться спокойствия, принять случившееся и смириться. Тяжело было слышать Хранительнице подобные наставления, но делать было нечего. Совет Иккси для Элайры был законом, как и для всех тех, кто был до нее, ни разу за всю историю не нарушивших своего обета.

Шли дни. Тхал’ак был более злобен чем обычно, и напустил на Чащу еще больше снега и ледяных морозов, из-за чего устройства и машины ниитов стали работать громче, и их шум каждое утро пробуждал Элайру и Вишу. От холодных укусов Тхал’ака им обеим приходилось часто сидеть в землянке, чтобы согреться. Все попытки Хранительнице заговорить с дочерью заканчивались тем, что вторая попросту не отвечала, плетя из травы кукол.

В одну из холодных ночей Элайре во сне явился маккои – свирепый зверь, живущий глубоко в Чаще. Это был плохой зверь, слуга Сиику – темной энергии, ненависти и нетерпимости. Маккои не шевелился, только его хвост медленно покачивался влево-вправо. Желтые маленькие глаза не отрываясь смотрели на Хранительницу, а потом большая пасть хищника открылась, и он зашептал: быстро, неразборчиво, пока Элайра не проснулась от внезапно заполнившего ее тело страха. Вскоре она обнаружила, что ее дочери нет в землянке.

– Виша! – кричала Элайра. В это время Тхал’ак следил с неба, как Хранительница бегает по разбросанному им снегу и ухмылялся каждый раз, когда лицо ее резали замороженные им ветки. Голубые глаза бога с наслаждением наблюдали, как испуганную мать постепенно одолевает холод, от пят до макушки…

– Виша! – продолжала отчаянно звать Элайра свою дочь, но в ответ слышала лишь собственное эхо.

Вернувшись к землянке, Элайра увидела ниита, укутанного в теплые одежды из шкур животных. В нем она узнала того самого Макса, участвовавшего в уничтожении зверей. В его руках было тело маленькой девочки…

Элайра позволила зайти нииту внутрь землянки. Мертвое тело Виши он медленно положил на землю. Глаза Элайры не отрываясь смотрели на бледное лицо дочери и не выражали ничего, кроме пустоты. Это смутило ниита.

Макс достал из-за пояса священный нож, чье лезвие из кремня было испачкано замерзшей кровью и положил его возле Элайры.

– Она напала на одного из наших утром, – сказал ниит, пытаясь соблюдать повисшую тишину в землянке. – Зарезала его, потом второго, ну и затем…

К его горлу подступил комок. Он чувствовал себя крайне некомфортно рядом с чужеземкой, чей взгляд прилип к телу дочери.

– Нам пришлось это сделать…

Медленно он встал с корточек, еще раз бросил взгляд на Хранительницу Леса.

– Если вам что-нибудь будет нужно… – он замолчал, окинул землянку взглядом и вышел наружу.

И только тогда, когда чужак покинул ее дом, Элайра зарыдала. Крепко прижала к себе она окоченевшее тело, предварительно сняв с него всю шерстяную одежду, что одели на нее нииты. Она плакала до самого заката солнца. В это утро оплакивали маленькую Вишу не только ее мать, но и множество оставшихся в этой части Чащи зверей, благодаря девочку за опеку, которую она проявила по отношению к их братьям и сестрам.

В эту же ночь Элайра, преисполненная горем, вновь спела священную песнь и обратилась к Иккси за советом:

– Великая Мать, – сквозь слезы произнесла она, – мне нужен твой совет…ты должна мне помочь…прошу тебя.