Экзотеррика. Роботы Предтеч

– Это некий заповедник, – сказал он с видом человека, озадаченного фокусом иллюзиониста. – Ни на одной планете нет следов разума. И при этом их природные образования имеют вид искусственных сооружений! Чего стоят только скульптуры монстров на экваторе! То есть формы рельефа всех двадцати планет, даже самого подозрительного из них – чёрного карлика, представляют собой фрактальные кристаллические соединения, сложенные по невозможным на Земле осям симметрии пятого порядка. Никогда нигде такого я не встречал. Казалось бы, все минералы, горные породы, оксиды, сульфиды, известняки, в том числе льды и снега на чёрном карлике…

– Предлагаю назвать его Оборотнем! – провозгласил Никита.

– Хорошо. – Архип остался озабоченно-смущённым. – Так вот все местные химические соединения практически не отличаются от земных, и при этом кристаллизация пород выходит за рамки известной физики! Понимаете?

– Нет, – начал было Никита и замолчал.

Антон улыбнулся, сообразив, что капитан Голенев приказал по персонлинии своему пилоту заткнуться.

– Архип, – проговорил он задумчиво, – я понял, что все планетные структуры, а также льды и снег… м-м, Оборотня, суть природные творения. Но ведь если такое невозможно с точки зрения нашей науки, то как же вы можете назвать систему этой звезды заповедником? С точки зрения логики такие заповедники могут создавать только разумные сущности.

– Вы таки заметили, – улыбнулся учёный с мягким одобрением. – Отличная внимательность на минимуме доказательств.

– Не зря же мне дали звание майора, – смеясь, оценил шутку учёного Антон.

– В том-то и дело, что каждая из кристаллических композиций не представляет собой ничего сверхъестественного, кроме воплощения в структурах пятого и седьмого класса симметрий, а вот их общее скопление невозможно без вмешательства внешних сил. Вот почему я назвал систему звезды заповедником. Его создали десятки миллионов лет назад неизвестные носители разума, и он дожил в этом состоянии до нашего появления.

– Почему же систему не разрушили во время галактической войны? – спросил Щёголев.

– А зачем? Она никому не угрожала и никому не пригодилась. Отсутствие же на планетах разрушений и следов бомбардировок как раз лишний раз подтверждает мою гипотезу.

Помолчали, вглядываясь в плывущий на фоне звёздного бисера снежно-белый искрящийся шар Оборотня.

– Можно вопрос? – заговорил Никита с необычной робостью.

– Конечно, – с готовностью подтвердил Лог-Логин.

– А не может ли вся эта композиция быть результатом удара по ней из какого-то оружия? Вспомните ту планету в Индейце, покрытую песком и пылью, откуда нас послали сюда. Планета была населена червями…

– Это были не простые черви, – хмыкнул Щёголев.

– Ну да, Черви Угаага. Но ведь мы решили, что их уничтожили с помощью вакуумного удара, превратившего всю инфраструктуру и верхний слой планеты в пыль. Может быть, здесь произошло то же самое?

Интерсеть разнесла по отсекам возгласы и реплики членов экспедиции, в основном шутки, как заметил Антон, однако Лог-Логин отреагировал иначе.

– Ник, вы молодец! – сказал он серьёзно. – Об этом стоит поразмышлять на досуге.

– Но если бы здесь применили вакуумный преобразователь, – сказала Майя, – все планеты были бы покрыты песком и пылью.

– Всё зависит от фазовой поляризации вакуумных осцилляций, – сказал Архип. – Слабая поляризация приводит к возникновению электромагнитного поля, сильная деформация создаёт гравитационное поле. Вполне возможно, что прав наш оператор, а не я.

– Так, значит, мы не станем дальше исследовать планеты? – спросила Майя огорчённо. – Я бы слетала на… гм, Оборотня.

– Слетаем, – пообещал Лихов.

* * *

Они и в самом деле провели в системе угасающей звёздочки ещё двенадцать часов и обследовали удивительное явление природы, бывшее когда-то погасшей звездой, съёжившейся до размеров небольшой планеты.

Полетели на двух катерах. В одном уместились эксперты во главе с Лог-Логиным и двое гарантов безопасности в лице бойцов Лихова. В другой уселись ещё четверо под началом Антона. Помня инцидент с Олеандрой и Дарьей, он тем не менее рискнул взять пленницу с собой, о чём впоследствии пожалел. Но менять отряд было уже поздно, и Дарья за то время, которое разведчики провели на Оборотне под защитой силового поля, спасающего от мощной гравитации, ни разу не спросила у Антона, как дела, и не пожелала удачи.

Прогулка удалась на славу, удовлетворив любопытство исследователей и космолётчиков, ещё не встречавших такие необычные изваяния изо льда и горных пород. Архип, называя свои композиции фрактальными, нисколько не преувеличил масштаба творений природы, подвергшейся сложнейшей трансформации планетарных размеров. Борозды длиной до трёхсот километров лишь с высоты выглядели ровными, как следы гигантских граблей. Вблизи они превращались в сказочные кружева геометрических фигур, проросших друг в друга, а учёные видели в них то «снежинки Коха», то филлотаксис Мандельброта, то фигуры Серпинского, то завитки Миякавы и другие конфигурации, сконструированные математиками Земли или вовсе не известные.