Экватор

Слуги уже вернулись к своей работе внутри дома, и лишь Себаштьян оставался в ожидании. Луиш-Бернарду еще какое-то время стоял без движения, смотря на пустынную площадь за окном, слушая доносившийся издалека шум города. В воздухе по-прежнему чувствовался густой запах сельвы, однако влажность уже значительно снизилась, и сквозь облака начинало пробиваться голубое небо. Ощущался даже легкий соленый ветерок, идущий с моря, от которого вдруг все начинало казаться спокойным и безмятежным. И, впервые за долгое время, тоска, преследовавшая его постоянно, когда он начинал думать о Сан-Томе, неожиданно сменилась необъяснимой радостью, которая удивила его, словно нежданная хорошая новость. Очнувшись от своих мыслей, он проследовал внутрь здания:

— Ну что, Себаштьян, давайте знакомиться с домом!

Все благородные породы древесины, добываемой на острове — камбаловое дерево, фока, сипо, хлопковое дерево — в изобилии присутствовали в интерьере дома, начиная со ступенек лестницы, ведущей на верхний этаж, заканчивая обшитыми деревянными панелями дверьми, балконными наличниками или дощатым полом. Общий для всего этого, единообразный тон был темно-коричневый. Видно было, что дерево являлось прочным и служило десятилетиями, покрываясь один за другим слоями мастики. Луиш-Бернарду заметил, что пол не скрипит при ходьбе по нему, возвращая в ответ лишь гулкое звучание тяжелой, плотной древесины. От прихожей дом расходился в трех направлениях: налево размещались спальни, впереди, с видом на океан, гостиные, и справа — кухня и помещения для слуг. Главная гостиная служила местом для приемов, обставленная мебелью, которая, вероятно, была адекватна статусу губернатора одного из самых малых заморских владений Португалии. Обивка кресел и диванов уже слегка потускнела по сравнению со своим оригинальным видом, имея, судя по всему, когда-то бледно-розовый цвет, который сейчас был просто блеклым. Огромное, в полный рост зеркало, занимавшее чуть ли не половину одной из стен, уже отражало лишь нечеткие тени в трещинах, образовавшихся из-за многолетнего воздействия влаги. Свисавшая с потолка люстра говорила о том, что ее купили на каком-нибудь мебельном аукционе, куда сдают свои вещи представители лиссабонского среднего класса. В целом, вся обстановка была плохо подобрана, и одно плохо увязывалось с другим. Спасал весь этот хаотичный ансамбль лишь океан, видимый чуть вдалеке, за большими, доходящими почти до пола окнами. Здесь же, рядом находилась небольшая комнатка, куда Луиш-Бернарду попросил Себаштьяна поместить его стол и граммофон, привезенные из Лиссабона. Напротив нее, примыкая к гостиной, располагалась столовая для официальных приемов, которая, по контрасту с залом, была значительно проще и симпатичнее: большой, во всю ее длину деревянный обеденный стол на тридцать человек по одну сторону, и настенное панно, изображающее сцену на плантации, с большим хозяйским домом, негритянским жилищем, белым надсмотрщиком, отдающим распоряжения черным работникам, и окружающей всю эту сцену рощей деревьев какао. Над самим столом с потолка свисала большая рама с натянутым на нее расшитым кружевным полотном, напоминающим римский парусник. Когда слуги с каждой из сторон стола раскачивали его, оно действовало как гигантский веер, освежающий сидящих за столом во время трапезы. Как позже установит Луиш-Бернарду, это было важнейшим элементом в доме каждого управляющего плантации и необходимым свидетельством его положения в обществе. Между столовой и кухней находилась проходная буфетная комната со стенами, на которых были укреплены высокие, до потолка полки с посудой. Она соединяла собой две хозяйственные службы дворца. Здесь было всего одно окно, которое, однако, также выходило на небольшую веранду с видом на океан. Луиш-Бернарду приказал поставить сюда стол, достаточный для четырех человек, и сказал Себаштьяну, что именно здесь, а не в огромной столовой, он будет принимать пищу, в том числе и завтракать.

Небольшую перестановку он затеял также и в спальных. Их было три. Главная была просто огромной, с видом на океан, с супружеской постелью из бакаута или священного дерева и двумя предметами мебели в индо-португальском стиле, который ему никогда не нравился. Не полюбил он и среднюю спальню, так что решил сначала расположиться в маленькой, что находилась позади остальных, в задней части дома, выходившей в сад, природный будильник на каждое утро. Там же рядом находилась ванная комната, вполне приличная, с цинковой ванной, хотя и без водопроводной воды, которую заменял самодельный душ с большим баком на пятьдесят литров. Для того, чтобы он заработал, надо было потянуть вниз висящую сбоку цепочку. В обязанности Доротеи, одной из представленных ему служанок, входило наполнять бак или саму ванну теплой или прохладной водой, в соответствии с распоряжением хозяина.