Экстр

Из всех пилотов, сопровождавших его в Твердь, Данло обходил в своих молитвах только одного — ренегата Шивана ви Мави Саркисяна. Данло был уверен, что Шиван и воин-поэт по имени Малаклипс Красное Кольцо каким-то образом вышли живыми из хаотического пространства, убившего Леандра и остальных. Он был почти уверен и в том, что Шиван и Малаклипс выдержали все испытания, назначенные им Твердью.

Уверенность эта основывалась не на пустом месте: Данло, отходя все дальше от меркнущих вдали звезд Тверди, обнаружил за собой, как и прежде, композиционные волны другого легкого корабля. Корабль этот загадочным образом всегда держался на самой границе того звездного сектора, в котором находился Данло, и неотступно шел за ним от звезды к звезде.

Этот корабль-призрак мог быть только «Красным драконом», несущим на борту вольного пилота И воина-поэта, представителя ордена наемных убийц. Воин-поэт, несомненно, все еще надеялся, что Данло приведет его к своему отцу и его, Малаклипса, нож прервет наконец блестящую карьеру Мэллори Рингесса. Но Данло не собирался этого делать и много раз пытался оторваться от Шивана. Он пытался затеряться среди десяти миллиардов звезд, древних и светлых, как мысли Бога. Однажды он вышел близ голубого карлика, напоминающего центральную звезду Кольцевой Туманности Лиры, в другой раз прошел серию из сотни каналов с такой дикой и бесшабашной скоростью, что ни один пилот в здравом уме не последовал бы за ним; в следующий раз он вообще проник в скопление из восьмисот миллионов звезд, представлявшее собой нечто вроде отдельной спутниковой галактики.

Но все его попытки оказались безрезультатными. Шиван по-прежнему шел за ним, маяча, как мираж. Данло решил, что уступает Шивану как пилот, и потому, мысленно улыбнувшись и склонив голову перед его мастерством, смирился с этим неуловимым, фантастическим преследованием. Вновь обратив свой взор к далеким огням Бога Эде, он старался не думать о Шиване и его призрачном корабле — так человек, бегущий куда-то при свете солнца, не замечает свою тень. Подключаясь к сверкающим цифровым штормам своего компьютера, он пытался относиться к «Красному дракону» столь же беззаботно, как алалой ко вши, ползущей по его волосатому телу. Он шел мимо бесчисленных звезд и наконец, как это бывает со всеми пилотами в черном ярком безвременье мультиплекса, почувствовал себя очень одиноким.

В таком состоянии он пересек рукав Ориона, удаляясь от ядра галактики и углубляясь в Экстр. Он выходил из мультиплекса у многих звезд — у желтых и оранжевых, у красных гигантов и пылающих адским пламенем супергигантов наподобие Антареса. Ему встречались белые и голубые звезды и желтые светила, похожие на солнце Старой Земли. Некоторые из них он называл именами птиц и зверей, знакомых ему с детства: хохлатого тюленя Беруры, снежной чайки Гаури и Агиры — он оставлял эти имена за собой, как сияющие в ночи самоцветы. Другие звезды, остатки сверхновых, состоящие из света, пыли и природных элементов, он никак не называл.

Весь Экстр был засорен радиацией и элементами материи, и многие его регионы были непроницаемы для телескопов.

Данло не однажды оказывался слишком близко от волнового фронта недавно взорванной звезды. В таких случаях он, спасаясь от потока фотонов и жесткой радиации, нырял, как дельфин, уходящий от шторма в глубину, в первое попавшееся окно мультиплекса. Но мира не было и там. Мультиплекс под звездами Экстра опасен и странен. Данло вел «Снежную сову» через редкие пространства Лоудона, которые расплывались перед ним, как зачерняющее масло по пустым глазницам скраера; он шел через дробящиеся фиолетовые кристаллы еще более редких пространств, с которыми до него, возможно, не сталкивался еще ни один пилот. Все эти пространства, трудные и опасные, были, однако, далеко не так ужасны, как тот почти невероятный хаотический шторм, который Данло преодолел в Тверди.

Об этой части путешествия Данло рассказывать особенно нечего. Он благополучно выбирался из множества топологических ловушек, которые перед ним открывались. Со всевозрастающим мастерством он составлял свои маршруты, и. его корабль проходил, как световой луч, в глядящие на звезды окна.

Наконец он вышел из мультиплекса над звездой Эде, красивым голубовато-белым солнцем, горячим, как Дуррикен Люс, и перед ним открылась картина полного разрушения. На миллионы миль вокруг он видел только обломки, остатки некой структуры, бывшей ранее, вероятно, самим Богом Эде.