Экспромт

– По-моему, он стал меньше? – демонстрировала она свой живот и массировала-терла шрам, стимулируя исцеление. – Девчонки, как вам кажется?

– Ну… Вроде, да… – пожимали плечами девчонки.

Воодушевленная их поддержкой, Геля, форсируя события, весь день терла свой шрам. То ли от этого усиленного массажа, то ли она занесла какую-то инфекцию в воде, но шрам побагровел и вздулся. Со временем он, конечно, побледнел, но больше уже не уменьшился.

Ангелина первая произнесла роковые слова:

– Я стала одной из жертв Кашпировского, – сказала она с горечью. – Может, даже всего одной. Никто же не жаловался! И статистика не велась. Но на мне он обломался!

В тот миг она навсегда утратила веру в целительские чудеса. Впрочем, кошмар ее юности – безобразный рубец на животе – не помешал активной Гельке, лидеру по жизни, захомутать самого красивого парня в классе, Аркашку Сафонцева. Не просто захомутать, а и довести до ЗАГСа. Казалось, особого труда ей это не стоило: красавец Аркаша был парнем инертным и ведомым, что в дальнейшем имело для Гели печальные последствия.

Эта ее мечта осуществилась, шрам не стал помехой личному счастью. Но, осуществив свою вторую большую мечту, Геля на всю оставшуюся жизнь стала Аркашиной жертвой. Была ли она с ним счастлива? Ольга до сих пор ломала над этим голову. Полусонный увалень Аркадий оказался, по характеристике Гели, «гульливым кобелем». Как только на его пути возникала более-менее активная бабенка, Аркаша Сафонцев был не в силах устоять. Может, гены, а может, они просто рано поженились, парень не нагулялся? Кто знает, как складывалась бы семейная жизнь самой Ольги и Антона, если бы муж не погиб. Тоже ведь была большая любовь, и поженились рано.

Поначалу Геля со скандалами вытаскивала Аркашу из чужих постелей, а случалось это периодически. Привыкнув, перестала, и он уже возвращался сам, как гулящая корова, набродившись по окрестностям в поисках лакомого кустика, возвращается в родное стойло.

Самая первая Аркашкина измена была для Ангелины и Ольги и самой памятной, и не только потому, что, как позже перефразировала популярную песенку Гелька:

Если вам изменят раз,
Вы, конечно, вскрикнете,
Эх, раз, еще раз,
А потом привыкнете.

Оля тогда принимала в действе непосредственное и активное участие. Геля в то время трудилась медсестрой в детском комбинате, и как-то одна из нянечек сердобольно ей подшепнула, что к ее соседке по бараку периодически ныряет Гелин дражайший супруг.

Оправившись от первоначального шока и преисполнившись жаждой мести, Ангелина все же с непривычки робела идти в чужой дом и отстаивать там свое законное право на Аркадия. Кто же, как не самая близкая подруга – Ольга – должен был оказать ей моральную поддержку? Вдвоем они отправились по указанному адресу.

Старенький деревянный двухэтажный барак, в котором на первом этаже проживала змея-разлучница, располагался почти на окраине. Дверь двум мстительницам открыл мальчик лет десяти-двенадцати, невысокий, щупленький.

– Вы к маме? Проходите, пожалуйста, раздевайтесь, она скоро придет, – сказал мальчик и, не дожидаясь ответа, ушел в задернутую шторкой боковушку.

Подобное гостеприимство выглядело несколько странным – все же ребенок дома один, впустил незнакомых людей в дом и оставил одних… В этом доме так заведено или мальчик привык к визитам незнакомых людей? Раздеваться подруги не стали – не чаи распивать пришли – и прошли в комнату.

– Фу, какой свинарник! – сказала высокомерно Геля.

Это было спорное утверждение. На взгляд Оли – просто легкий беспорядок, какой бывает у всех. Однако, понимая, в каком раздражении пребывает подруга, затевать дискуссию ради утверждения истины она не стала. Но неслышно вошедшая в комнату вслед за ними хозяйка обиженно заметила:

– А я вас сюда не звала и к вашему приходу не готовилась!

Следом за ней в комнату втянулся Аркадий. Он еще в коридоре узнал, конечно, голос жены. Ему бы сбежать в этот момент по-тихому, доказывай потом, что он вообще когда-нибудь посещал этот дом. Но он, как полковая лошадь на зов походной трубы, повлекся на звуки родного голоса чисто автоматически. Своим появлением, а точнее, проявлением в комнате, он прокололся сам и подставил даму сердца.

Втянувшись и убедившись, что голос любимой жены – не слуховые галлюцинации, Аркаша застыл истуканом.

– Ах! – увидев мужа, слабым голосом сказала Геля и, словно юная барышня в душной бальной зале, стала заваливаться на Ольгу. Позже Гелькина мама объяснила, что Геля, видно, по части беременности пошла в нее.

– Как только я начинаю падать в обморок в бане, значит, во мне кто-то завелся!

Бани не наблюдалось, обморок можно было объяснить нервным потрясением, но позже выяснилось, что Геля-таки беременна. Это обстоятельство тогда спасло брак Сафонцевых. А потом Геля к существующему порядку вещей привыкла, хотя Ольга никогда этого не могла понять.

– Воды! – крикнула в пространство Оля, подпирая подругу.