Эксперт № 49 (2013)

И Рождество на Святой земле — это как раз такая синхронизация: что-то такое там происходит, и люди чувствуют что-то общее и тянутся туда, чтобы там это вместе пережить. Но есть и такие, кто едет туда, следуя моде, и ничего не чувствует, я таких встречал.

—Ачтоважнеедлястановленияличности:общеепереживание,привязанноекместуикдате,илипереживаниеиндивидуальное?

— Важнее всего идти своим, личным путем, потому что только самому человеку открывается его сущностный путь, никто про него ничего не знает. Он может не соответствовать ни пути другого, ни пути народа. Строем тут не ходят: в духовной жизни идут в одиночку, поэтому, кстати говоря, это так трудно дается.

—Акакжехристианскаяобщина?

— А это для другого. У человека есть несколько фундаментальных личностных потребностей. И одна из них — на мой взгляд, более мощная — это потребность в самоценности, то есть уникальности и индивидуализированности его пути, а вторая — потребность в сопричастности. И иногда они друг другу противоречат.

В болезни один просит: не бросайте меня, мне одному плохо, а другой говорит: я хочу быть один.

Если говорить о переживаниях религиозных, то многие признаются: как хорошо, когда храмы открыты целый день, — я могу зайти, когда никого нет, посидеть, помолиться. А иногда человек говорит: я первый раз почувствовал силу молитвы, когда пришел в храм и все вместе пели «Символ веры» или «Отче наш». По-разному.

Но Святая земля — это все-таки особое место. В каждой стране есть свои святыни. Но Святая земля — это ни с чем не сравнимо.

Здесь вообще происходят вещи, трудно передаваемые словами, и они связаны не только с жизнью Иисуса Христа, они связаны с чем-то большим. Ведь это земля, где Господь являлся Моисею на горе Синай и много чего происходило фантастического. А Иерусалим, где был первый на земле неязыческий храм?.. Его построили — и началась новая эпоха. Вообще новая эпоха — сознания, мысли, духа.

И сейчас, когда мы туда приезжаем, мы идем на Храмовую гору, спускаемся в туннели под ней, а там — камни того, самого первого храма Соломона, а повыше — второго: то, что называется Стена Плача.

Храм Бога Отца — единственный и неповторимый. И Святая земля — это то место на планете, где человек может стоять перед Богом вот так, лицом к лицу, и говорить с Ним напрямую, как Моисей на горе Синай.

Там живут разные народы, исповедующие разные религии, настолько разные, что диву даешься — прямо Вавилон. И все-таки Бог там сходит на землю. Кто-то это чувствует, кто-то не чувствует, кто-то с Ним встречается, кто-то говорит с Ним, кто-то с Ним плачет, кто-то — шепчется, кто-то на Него надеется, кто-то у Него что-то просит, а кто-то Его благодарит. А есть и такие, что просто молчат — приезжают и молчат, потому что нечего сказать.

—НоведьнаСвятойземлеуничтоженостолькосвятынь,толькоИерусалимнесколькоразполностьюсносили,исейчасдревнейшиеегопостройкиотносятсякдвенадцатомувеку.И,собственно,плотитойдревнейисториинетакмногоосталось.

— Я скажу: все наоборот. Ее так много, что просто фантастика! Вы совершенно правы, там — где шестиметровый культурный слой, где трехметровый. Но когда мы попадаем на Лифостротон, там действительно есть камни, которые относятся к первому веку, на которых, возможно, стоял избиваемый Христос.

Конечно, для такого взгляда требуется любовь к истории и археологии. Но в Иерусалиме мне еще в 1998 году, когда я первый раз приехал, сказали: «Ты что, здесь у нас археология — все равно как рыбалка в России: это то, чем увлекаются все». Найти лепту — это самое простое: они разбросаны по всей территории Старого города.

Копают, копают, копают, и этой исторической плоти все больше и больше, так что обычный паломник тонет в этом море исторических фактов.

А если посмотреть по всей Святой земле, помимо Иерусалима…

—Скажем,вВифлееме.

— Да, там очень много этого исторического материала — только открыть глаза, смотреть, слушать, читать…

—Конечно,послеэтогоуженебудешьотноситьсякСвященнойИсториикакмифамилегендамДревнейГреции —развсеэтоможнопотрогатьруками.Норазве,чтобыэтопонять,непременнонужнотудапоехать,увидеть,прикоснуться?