Эксперт № 47 (2013)

А в законопослушной Англии, по-моему, около 10 тысяч человек входят в штат организации, которая шмонает по всей территории Великобритании с установками и изучает, сколько у вас телевизоров в доме. У них от числа телевизоров плата зависит. И имеет право войти в ваш дом, который, как известно, у англичан крепость. Представьте, что у нас приняты все такие предложения и народ сам платит. Если учесть, что у нас процентов тридцать не платят за ЖКХ. А с британской структурой сбора нам к сборщикам придется подключить ОМОН.

Второе: назначает президент. А как должно быть? Всенародное голосование? Вспомним судьбу этого комитета несистемной оппозиции, который тоже избирался по сложной системе, затем все переругались, а он благополучно распался. Мы никак сейчас выборы президента наладить не можем, в Думе, в местных комитетах…

—Ивсеже,можетбыть,сегодняимеетсмыслотказатьсяотбренда «общественноетелевидение»,разеговоспринимаютвполитическомключе?Илипровестикакой-торебрендинг,рекламнуюкампанию,показать,чтонасамомделеможноувидетьнаОТР?

— Название роли не играет. Все равно останутся «родимые пятна капитализма»: бюджет и назначение президента. У меня сейчас закончится срок назначения на эту должность, и, может, кого-то другого поставят. А от государственного финансирования мы не уйдем. Закладывали в план, идя на поводу у общественного мнения: создадим материнский капитал и будем жить на проценты с него. Что-то не нашлись желающие вносить материнский капитал. Это оказалось такой утопией. Я бы вообще назвал нас «утопическое телевидение, созданное утопией». Но, цитируя Мичурина, нельзя ждать милости от природы после того, что мы с ней сделали. Будем доказывать, что мы общественное телевидение, что мы руководствуемся тем, что интересно. Хотя никто сегодня, кроме очень наглых людей, не понимает, что нужно обществу. По-моему, обществу нужна спокойная сытая жизнь. А дальше оно само определит, что ему нужно.

Генеральный директор Общественного телевидения России Анатолий Лысенко

Что показывает ОТР

—АнатолийГригорьевич,каковасегодняконцепцияОбщественноготелевидения?Каковытематикапередачиструктурныйвекторразвитияканала?

— Когда мы только разрабатывали концепцию вещания, пришли к интересному выводу. Вот нет у нас гражданского общества, действительно нет. Но, порывшись в интернете, выясняешь, что существует гигантская сеть всевозможного рода организаций, группочек, объединений, союзов, которые занимаются своими делами. Группа, которая помогает семьям, где есть больные ДЦП, или группа, которая помогает отцам-одиночкам. Группа, которая занимается сохранением памятников старины или альтернативной историей. «Хрюши» в магазинах, потрясающие «Мурзилки». Волонтеры. Есть фрагменты такой странной паутинки. И вот мы подумали: это же и есть зачатки гражданского общества. Их надо поддерживать, помогать, чтобы они могли обмениваться опытом, обсуждать свои проблемы, и в какой-то мере защищать их от государства. Информировать людей, которые хотят помочь, но не знают как.

Второе. Если вы посмотрите наше телевидение, то обнаружите, что оно ограничивается пределами МКАД. Ну может, еще Санкт-Петербург набежит или Хабаровску «повезет», что его затопило. А страна-то живет. Отъехать от Москвы на сто пятьдесят — двести километров — это другой мир, другие проблемы. Другие заботы. Другие зарплаты. Все другое. И вот тогда мы решили: давайте делать передачи вне пределов московского кольца.

Третье. Чтобы ни говорили, в нашей стране телевидение — это трибуна. Кто выступает на этой трибуне? Я попросил своих студентов составить список. Страшно узок круг этих людей, и страшно далеки они от народа. Одни и те же. Ходят с одного канала на другой, говорят на все темы от внематочной беременности до революции в Сирии. Ходят, ходят, ходят, говорят одно и то же. Мы сказали: давайте убирайте этих звезд. Приведете звезд — не пущу. В стране вполне достаточно умных и толковых людей.

Такая вещь: тиражи упали у всех журналов и газет. Что-то есть в интернете, чего-то нет. Мы пошли на то, чтобы предоставить всем журналам — от «Эксперта» до «Фомы», от «Однако» до «Итогов» — возможность выходить в эфир. Каждый день на пятнадцать минут. Причем мы не вмешиваемся. Кричат: вот вы же под контролем правительства. Я говорю: вот шестой месяц мы работаем, никто не звонил мне. Даже обидно: неужели мы настолько плохо работаем, что нас даже облаять или похвалить не за что? Никто не звонит, никто не указывает.