Эксперт № 40 (2013)

Пятки в подмышках

Несмотря на все плюсы целинного проекта, никто не забывает, что его история — это еще и пример традиционного для государства российского наплевательского отношения к своему народу.

Первоцелинники рассказывают, как приезжали в зимний Казахстан легкомысленно одетыми: мужчины — в демисезонных пальто и кепках, женщины — в модных капроновых чулках и парусиновых туфлях. «А нас никто не предупреждал о морозах, — вспоминают они, — мы были уверены, что раз едем на юг, то там теплее, чем дома».

Жили в землянках, палатках, мазанках, кого-то подселяли к местному населению. Почти все они убеждены, что если бы не помощь местных казахов — не выдержали бы, вернулись или умерли с голоду.

Две пожилые женщины вспоминают: «Привезли нас на станцию: двадцать парней и мы — три девушки. Подогнали грузовик. Велят лезть в кузов. А на дворе стужа. И ехать триста верст. Мы бы, наверное, насмерть замерзли. Спасибо водителю-казаху, он сказал: “Суйте пятки в подмышки друг другу — кто напротив сидит”. Так и ехали, как клоуны Енгибаровы».

Примечательно, что среди тех первоцелинников, которых нам удалось разыскать, почти нет таких, кто приехал поднимать целину по комсомольской путевке. А все больше вот каких историй: «после училища весь курс распределили»; «молодые были, глупые — думали, приключение» или «хлопцы поехали, ну и мы, девчата, за ними — замуж уж очень хотелось».

А как же энтузиазм? Как же кино «Вкус хлеба» 1979 года? Там еще Сергей Шакуров четыре серии подряд бьется за урожай, безотвальную вспашку внедряет — по методу академика Терентия Мальцева, помните?

— Фильма мы такого не видели, — извиняющимся тоном говорят женщины. — Да и энтузиазма у нас никакого не было. Приехали, сразу стали на стройке работать. А если и были энтузиасты, то все они быстро сбежали, потому что болтуны. Тот, кто по-настоящему работал, об энтузиазме не рассуждал.

Мы-то были уверены, что целину поднимали чуть ли не зомби, находящиеся в хроническом состоянии идейной эйфории. А в Житикаре никто даже одного целинного лозунга припомнить не смог.

Раньше и сейчас

При всем том очевидно, что одна из главных психологических проблем этой территории — фантомная зависть к целинному прошлому.

Для многих житикаринцев развал Союза был и остается личной трагедией. Ездили, вспоминают, пионерами в Челябинскую область, помогать с уборкой урожая. Не доехав до поселка Бреды, остановились, а там административная граница. Мы кричим: «Граница, граница!» Смеемся. Получилось, накаркали.

— Раньше у нас в районе было почти 90 тысяч голов КРС — вместе с личными подсобными хозяйствами, — рассказывает Ризван Муртазин, бывший глава района. — Работал мощнейший мясокомбинат: гоном пригоняли овец, круглыми сутками их забивали. Мы кормили Забайкальский военный округ. Деликатесы отправляли в Москву и Ленинград. А сейчас всего 22 тысячи голов. Я не понимаю, что — люди мясо есть перестали? Хлеба сеяли до 400 тысяч гектаров. Пчеловодство, инкубаторы, теплицы, овощи, ягоды, сады — все раньше было. А сейчас в одном районе пять совхозов развалились. Почему это все стало ненужным? Аллах знает…

Оценивая качество своей нынешней жизни, люди апеллируют к советскому былому. Честно говоря, нигде не доводилось наблюдать такую интенсивную ностальгию по СССР. «Раньше и тучно» противопоставляется «Сейчас и скудно».

— Вы только представьте, как государство заботилось о целинниках: в наш совхоз приезжали актеры Урбанский и Филиппов, а сборная страны по хоккею с деревенскими мужиками на нашей коробке играла. Где мы в своих фуфайках — и где Мальцев с Фетисовым! — говорят люди предпенсионного возраста.

— Наши сверстники могли поехать в Москву и поступить в любой институт, вот какой уровень подготовки был в наших школах, — вторит им средний возраст.

Даже подростки, и те присоединяются к хору воспоминаний. Повторяя рассказы родителей о том, что при Советах в степи было больше волков, они так огорчаются, будто речь идет о наследной привилегии, которой их лишила судьба-злодейка.

— Сейчас не стало прав у рабочих. Чистая эксплуатация безо всякой идеи, — говорит первоцелинник орденоносец Юрий Серин. — Павлов Коля, тракторист и гармонист, у меня в бригаде работал. Встречаю его на базаре — он там дворник. Потом снова встречаю — он уже безработный. Что случилось, Коля, спрашиваю. Оказывается, хозяин заставлял его что-то там грузить. А Коля потребовал доплаты. Вот и выгнал его хозяин. А в былые времена: местком, профком, партком — качай права, где хочешь. Все в нашей жизни как-то перевернулось. Один тут был секретарем горкома. Теперь его увидел — он мулле прислуживает. А жена его деньги делает — магазин держит.

Большая земля

Еще один стереотип, один из самых, пожалуй, устойчивых, гласит: «Освоенные в советское время целинные земли Казахстана заброшены и не используются».

А это совсем не так. Все обрабатывается, пустующих участков нет. Как говорят местные, поднимешь камень — через полчаса хозяин тут как тут, приехал; а ты думал, ничейная землица.