Эксперт № 40 (2013)

Десять лет назад Южная Корея, будучи в прекрасной макроэкономической форме, пережила острый кризис необеспеченного потребительского кредитования. Не все компоненты взрывоопасного «коктейля» наличествуют сегодня в России, однако уровень нагрузки заемщиков по необеспеченным розничным долгам уже сопоставим

Рисунок: Игорь Шапошников

Бум розничного кредитования в Южной Корее был энергичным, но скоротечным — хватило четырех лет, с 1999-го по 2002-й, с темпами роста розничных кредитов свыше 40%, чтобы в 2003-м грянул кризис.

С 1997 по 2002 год доля потребительских кредитов в совокупном кредитном портфеле корейских банков увеличилась с 35 до 50%. Сегмент розничного кредитования выделялся на фоне стагнирующего корпоративного — чеболи и средний бизнес предъявляли сдержанный спрос на заемные средства, медленно оправляясь после кризиса 1997 года. Стимулирующая денежная политика Банка Кореи, предоставлявшего коммерческим фининститутам достаточно ликвидности, стала дополнительным фактором, разогревавшим активность банков на рынке розничных ссуд.

Особенно быстро росли карточные кредиты, после того как были введены налоговые вычеты при использовании кредитных карт, стимулирующие расширение их использования. За период с 1999 по конец 2002 года задолженность по карточным кредитам выросла более чем в семь раз (до 2 тыс. долларов на душу населения, 15% ВВП, или 26% совокупного располагаемого дохода домохозяйств), а число карт, выпущенных карточными компаниями (credit cards companies, CCC), более чем удвоилось, достигнув 105 млн единиц — каждый взрослый кореец имел в среднем по четыре карты. Рекламные кампании карточных игроков были крайне агрессивными и включали в себя массовые рассылки, телемаркетинг, уличный «впаринг». Взлет индустрии розничных ссуд приобрел макроэкономическую значимость: стимулируемые кредитами потребительские расходы в 2001 году впервые обогнали экспорт по вкладу в прирост ВВП страны.

CCC представляли собой, как правило, «дочки» банков, но иногда являлись и самостоятельными финансовыми компаниями, обильно кредитовавшимися банками. Кроме карт они активно эмитировали облигации. Так как CCC демонстрировали неплохую рентабельность, они могли предлагать приличную доходность по облигациям, и бумаги пользовались спросом. В частности, спрос на них предъявляли инвестиционные трастовые компании, паи в которых, суля более высокую доходность, чем банковские депозиты, пользовались популярностью у розничных инвесторов. Активно вкладывались в бумаги карточных компаний пенсионные фонды и страховщики. Все условия для раскручивания спекулятивной спирали были налицо.

На высокомаржинальный рынок выходили все новые и новые игроки, в том числе не имеющие опыта и достаточных компетенций в управлении рисками карточного кредитования. Так, в 2002 году три четверти рынка занимали CCC чеболей. Это способствовало размыванию отраслевых стандартов скоринга: доходило до того, что у претендентов на получение кредитной карты частенько не требовали справку с работы, полагаясь на устную информацию о занятости и доходе. Такая расхлябанность в отсутствие интегрированной национальной базы розничных кредитных историй подстегивала отрицательный отбор (adverse selection) — наиболее быстро карточный долг рос у худших категорий заемщиков.

Затишье перед бурей

Нельзя сказать, что предкризисные показатели закредитованности домохозяйств выглядели совсем катастрофично: совокупный накопленный потребительский долг в 2002 году достиг 130% суммарного располагаемого дохода корейцев (против 70% в 1998 году). Это отношение росло примерно теми же темпами, как в Австралии во второй половине 1990-х, и было в целом сопоставимо с уровнями, наблюдавшимися в развитых экономиках. Удельные процентные платежи по обслуживанию долга держались на стабильном уровне чуть более 10% располагаемого дохода. Просроченная задолженность по потребительским кредитам долго оставалась низкой и составляла лишь 1,4% в третьем квартале 2002 года, хотя по карточным займам уровень просрочки был на порядок выше (на ту же дату — более 11%).

Риски крупных потерь банковского сектора казались незначительными. К тому же карточные компании были неплохо капитализированы и показывали отличную прибыль (рентабельность капитала в 2001 году превышала 50%). И немудрено: если средний уровень процентной ставки по беззалоговым потребительским кредитам в период бума составлял 6–7% годовых в вонах, корейской национальной валюте, то по кредитным картам колебался вокруг 20% (при потребительской инфляции около 4%).