Эксперт № 39 (2014)

Первый этап — 1991–1998 годы, фактически колониальная экономика, или «доэкономика». Она характеризовалась дефицитным бюджетом, большим внешним государственным долгом, крайне низкой монетизацией, очень высокой ценой денег, низким спросом на них.

Второй этап — постколониальная экономика, 1999–2008 годы. Здесь уже другая система: профицитный бюджет, очень низкий внешний госдолг, растущая монетизация, высокий спрос на деньги при их высокой стоимости, короткие сроки кредитования, большой частный внешний долг. Главная особенность этого этапа — большая зависимость развития от доступа к внешним рынкам капитала.

Теперь должен наступить новый этап — самостоятельная экономика. Для нее характерны другие признаки финансовой системы: слегка дефицитный бюджет, финансируемый на внутреннем рынке, относительно небольшой внешний долг как государства, так и частных компаний, формирование рынка длинных денег, низкие процентные ставки. Обеспечить это может сложная структура финансового рынка. Вопрос: как определить ее контуры, какие институты строить?

На наш взгляд, надо отталкиваться от тех больших зон развития, которые сегодня готовы расти, готовы предъявить качественный спрос на деньги. Но качество этого спроса не может быть одинаковым для газопровода «Сила Сибири», региональной трассы и фабрики по производству обуви. А нам нужно и то, и то, и то. Поэтому логично создавать финансовые институты и механизмы под каждую группу.

Сегодня все уперлись в Фонд национального благосостояния. Он, дескать, должен компенсировать закрытие для нас внешних рынков. Но он не может все компенсировать. Два мегапроекта съедают почти треть фонда. Но он и создан для стратегических проектов. Не надо его трогать, надо создавать другие инструменты. Остро необходим инфраструктурный фонд со своими параметрами окупаемости, со своими сроками, размерами кредитов, с частичными государственными гарантиями и возможностью эмитировать ценные бумаги. Возможно, есть другие крупные сектора, под развитие которых можно создавать фонды. Но важно не перегнуть палку, не пытаться замещать бесконечной чередой фондов банковский сектор. В этом случае возникает опасность выкачивания денег из частного сектора в новые не отработанные институты с непонятными правилами финансирования. Предприятия обрабатывающего сектора, прежде всего частные, должны идти в частные банки, которые, в свою очередь, могут и, на наш взгляд, должны быть поддержаны и условно докапитализированы через выкуп ЦБ их облигаций в существенном объеме — так, как это сейчас делается в той же Европе, борющейся с рецессией.

Это банальное соображение, но важно, чтобы в высоких правительственных кругах возник проект, пусть в самых общих чертах, желанной через десять лет экономической системы. И именно под него должен быть заточен проект финансовой системы. Сегодняшние инициативы по созданию фондов слишком обширны. В условиях недостатка опыта такого рода новых фондов должны быть мало, и лучше их делать специализированными, способными быстро накопить технологические компетенции и в соответствии с ними разрабатывать стандарты финансирования проектов.

Об опасности избыточной централизации финансовой системы говорят и представители бизнеса.

«Я думаю, что нельзя забирать ликвидность с рынка, — говорит Алексей Ковальчук , генеральный директор ГК “Полаир”. — Ведь что происходит? Происходит максимальная централизация ресурсов: деньги с рынков — в бюджет, деньги из системы — в госбанки и так далее. Все это переводится на ручное управление и в итоге не работает».

 

Лучшие из лучших

Чтобы не быть голословными в тезисе о том, что наша экономика готова воспринять сильные положительные импульсы, данные внешним стрессом, предъявим результаты недавнего исследования. Мы проанализировали статистические данные примерно по 700 крупнейшим компаниям страны с выручкой более 20 млрд рублей. Задача была — понять, что происходит с крупнейшими, скатываются они в рецессию или нет. Картина оказалась интереснее, и она объясняет, почему мы до сих пор не оказались в глубокой рецессии.

Все дело в структурных сдвигах. Даже крупнейшие компании (а средние и мелкие тем более) неоднородны по своей динамике. В 2013 году они уверенно делились на две группы: те, что росли темпами, превышающими 15% (то есть это реальный рост, заметно выше инфляции), и те, что стагнировали.

На графике 3 приведены данные средней (медианной) выручки этих двух групп компаний. Различие очевидно: группа растущих рвется наверх, группа стагнирующих не просто остановилась — ее выручка падает. Естественно предположить, что это по своей сути разные компании. Первые в значительной степени питались условиями посткризисного восстановления: «дармовые» деньги, отскок спроса. Вторые наращивали свою внутреннюю эффективность либо работали на крайне удачном рынке.