Эксперт № 24 (2013)

С одной стороны, не оставляет ощущение, что в правительственных кругах и экспертном сообществе, кажется, напрочь забыли о существовании проверенного временем комплекса мер, всегда, во всех странах и на всех континентах приводившего к росту промышленных инвестиций и экономики. Этот комплекс мер называется «протекционистская политика государства». Промышленность страны остро нуждается в поддержке всеми доступными способами: дешевыми кредитами, государственными субсидиями, занижением курса национальной валюты ниже нормы, активным прямым участием государства в экономике посредством изощренной системы национальных стандартов и разрешений, препятствующих проникновению иностранных товаров на национальный рынок. И нас не должно смущать вступление во Всемирную торговую организацию. Перечисленными мерами пользовались и пользуются Южная Корея и Китай, несмотря на то что состоят в ВТО с 1995 и 2001 года соответственно.

Дискуссии между сторонниками протекционизма и свободной торговли идут давно. Но при этом уже никто не спорит, что именно протекционизм, а не фритредерство (от английского free trade — «свободная торговля») способствует созданию и развитию промышленности или отдельных ее отраслей на этапе их зарождения и становления. Политика свободной торговли также дает результаты, но совсем на другом этапе — когда промышленность страны или отдельные ее отрасли развиваются настолько успешно, что для дальнейшего роста им становятся нужны новые и новые рынки. Вот тогда-то крупные развитые страны начинают проводить в жизнь и навязывать другим странам политику свободной торговли, цель которой состоит исключительно в расширении рынков сбыта для своей продукции. В общем, политика свободной торговли идеально подходит промышленно развитым странам, а для развивающихся стран рецепт другой — протекционизм. За два десятилетия реформ Россия потеряла многие сектора и отрасли экономики. Производство трагически сократилось (см. «Мы ничего не производим» в «Эксперте» № 47 за 2012 г.), и, чтобы исправить эту ситуацию, мы должны забыть о свободном рынке. Россия сейчас — один из крупнейших мировых рынков сбыта. Размер внутреннего российского рынка по паритету покупательной способности в 2011 году, по данным Всемирного банка, составил 2,76 трлн долларов. Мы — на шестом месте в мире (см. график 2). Так зачем нам поддаваться на уговоры западных и восточных партнеров об открытии нашего рынка, если мы и так уже потеряли станкостроение, производство тракторов, отрасль химических волокон, гражданское судостроение, металлургическое машиностроение и прочие отрасли, которые имеют неплохой рынок сбыта, в том числе на нашей территории?

Конечно, не надо питать иллюзий и считать, что собственные компетенции и ноу-хау помогут нам самостоятельно выстраивать рухнувшие отрасли. Квасной патриотизм не спасет. Да и не в этом суть. Вот хрестоматийный пример: британский автопром. Один за другим закрывались, банкротились или поглощались автомобильные концерны, и в конце концов в Соединенном Королевстве не осталось ни одного отечественного производителя. Тем не менее, по данным статистики, Великобритания — один из крупнейших производителей и экспортеров автомобилей в Европе. Британский автопром не перестал быть родным. Однако это стало прямым следствием протекционистских мер, принятых британским правительством. Они, впрочем, сработали и в России. Наш огромный рынок сбыта мы обменяли на строительство на территории России нескольких крупных автосборочных производств почти всех мировых автогигантов с последующими обязательствами по локализации комплектующих. В результате появились тысячи новых рабочих мест, новые компетенции и технологии, увеличились инвестиции, вырос ВВП. При этом рост инвестиций произошел именно в машиностроении — в отрасли с наибольшей добавленной стоимостью, качеством жизни, интеллектом и проч. Собственно, этот рост инвестиционной активности в машиностроении мы отмечаем и в нашем исследовании (см. график 3). У нас значительное количество новых заводов по производству автокомпонентов (см. таблицу).

Таблица:

Инвестиционные проекты на территории России (с 1 февраля по 30 апреля 2013 года)

Несырьевые инвестиции всегда более предпочтительны для государства. А отмечаемый нами рост активности инвесторов в обрабатывающих секторах во многом случился благодаря импортозамещению и некоторым элементам активной промышленной политики государства. Про автопром мы уже говорили. А вторым таким заметным элементом промышленной политики стал протекционизм в оборонном комплексе. Его проявления также заметны в нашем исследовании.

Впрочем, нам ничто не мешает пестовать и ряд других отраслей, в том числе и те, которые мы потеряли. Давайте, к примеру, еще раз обратим внимание на машиностроение. К этой отрасли внимание особое — ведь машиностроительная продукция составляет около половины российского импорта и предоставляет широкие возможности для импортозамещения (см. график 4).