Эксперимент RK800 (СИ)

– Мне было двадцать пять лет, когда моя мама умерла. Она жила в другом штате, так что мне пришлось воспользоваться услугами авиакомпании, – опустив взор на левую руку, я неосознанно постаралась избежать зрительного контакта с RK800. Этого мне сейчас хотелось меньше всего. – Я ведь тогда еще была замужем, но муж не смог отправиться со мной на похороны из-за работы.

Комок в горле заставил на некоторое время замолчать. Слез не было – их я выплакала семь лет назад. Но я так редко в последнее время вспоминала о случившемся, что мелькающие ужасы и события прошлого теперь содрогали мой голос. Только спустя половину минуты я смогла справиться с этим состоянием. Смотреть на машину однако я по-прежнему не желала.

– У меня был седьмой месяц. Муж не хотел, чтобы я летела, но это же мама. Как не полететь… самолет поднялся всего на пять километров, когда взорвался реактивный двигатель. Причину взрыва так и не установили. В результате ребенок мертв, я потеряла часть тела и пролежала два месяца в коме.

Тишина вокруг нас уплотнялась, как утренний туман. Родной подвал казался мне холодным, чуждым, ведь я никогда и ни с кем не делилась в этих стенах тем, что терзает душу. Коннор сидел неподвижно, вновь перемигивая желтым диодом, но меня больше не интересовало его состояние. Мне бы справиться со своим.

Тоскливо, но смиренно улыбнувшись, я посмотрела на охотника в упор. Коннор не сводил нахмуренного взгляда с белой руки на коленке, нагнетая молчание все сильнее и сильнее. Я не могла пошевелиться. Просто не хотела. Казалось, стоит дернуть хоть пальцем, и в комнате точно произойдет взрыв. Настолько напряженно я себя чувствовала внутри, несмотря на то, что сижу, расслабив плечи и беспечно изучая карие блестящие глаза RK800.

– Вы развелись, не так ли? – уже без тени неловкости начинал сыпать вопросами андроид. Коннор поднял на меня взгляд, в котором прослеживалось сожаление.

Самое паршивое, что можно встретить в чужих глазах после пережитого ужаса – жалость. Спросите любого калеку о том, что именно он чувствует, когда люди проявляют сострадание в сторону поврежденного тела, и он тут же начнет беззаботно отмахиваться руками, мол, мне все равно. Но это не так. Чувство неполноценности преследует таких людей безостановочно, и каждый сожалеющий взгляд только усугубляет этот комплекс, даже если так смотрит машина – якобы бесчувственное существо.

– Я не могу его в чем-то винить, – мой голос больше не дрожал, скорее, он был теплым. Муж и впрямь оставил после себя много хороших воспоминаний, несмотря на то, по каким причинам он решил разорвать отношения. – Он был рядом в течение всей реабилитации, да и после не раз вытаскивал меня из ямы. Но не каждый человек может пережить смерть желанного, но еще не рожденного ребенка, не говоря уже о том, что жена стала на одну четвертую машиной.

Эти слова я произнесла с самоиронией, но улыбки у Коннора они не вызвали. Он лишь сильнее нахмурился, сверля мои скрывающие настоящую обиду глаза взором в упор. Видел меня насквозь. Ох уж эти детективы с их базами психологии. Ощущение, будто тебя вскрывают как консервную банку, было неприятным, и я поспешила отвести взгляд.

– Это одна из причин почему я предпочитаю общество машин. Им все равно, из чего ты состоишь и какие события оставили душевные травмы.

– Ваш девиант…

– Майлз, – наконец, не выдержав этого отвратительного ярлыка в сторону друга, я поспешила поправить RK800. Коннор, застыв с невысказанными словами на губах, от неожиданности прищурил глаза. – Его зовут Майлз. Не называй его девиантом, это неприятно.

На долю секунды показалось, что Коннор передумал продолжать свои изречения, однако ему хватило половины минуты, чтобы сделать свои личные выводы относительно моего поведения. Эти же выводы он поспешил озвучить, продолжая сидеть на столе:

– Майлз, – учтиво повторил Коннор, стараясь вызвать у меня доверие. – Вы любите его?

– Что? Господи, нет! – этот вывод напрочь избавил меня от душевных терзаний, и я, с удивленной улыбкой, мол, совсем дурак что ли, вскочила со стола. Флакон с напылением был поспешно встряхнут. – Ну как сказать. Мы стараемся заботиться друг о друге, делать этот мир лучше ради нас обоих. Но это не та любовь, что движет подростками или людьми, желающими заключить брак. Мы просто очень близки.

Сорвав белый колпачок, я аккуратно начала распылять содержимое на руку, сверху вниз. Коннора этот процесс отчего-то не интересовал. Он продолжал смотреть мне в глаза, чуть склонив голову.

– Как вы познакомились? – звук распылителя стих. Застыв с вытянутой, местами покрытой оболочкой рукой, я вдруг встала в ступор. День знакомства давно не выплывал в памяти, пусть иногда я и использовала эту историю, как способ жестоко подшутить над другом. Андроид, завидев мою реакцию, тот час понял, что задел нечто живое в душе. Нечто личное. – Он всегда был с вами или нашел вас сам?