Эксперимент. Реальность или Отражение (СИ)

— А, что? Боишься смотреть ужасы?..

Он едва заметно щурится.

В этот момент в зале гаснет свет. Экран зажигается, и появляются первые картинки.

— Боюсь, что ты начнёшь ко мне приставать.

Я удивленно округляю глаза, в который раз поражаясь его самовлюбленности и самоуверенности. Ведь я совершенно не планировала подобные действия. Совсем!

— К твоему сведению — ужасы мой любимый жанр. Люблю пощекотать нервы и почувствовать адреналин. А вот, если тебе станет страшно, так и быть…можешь подержаться за ручку кресла, — с растянувшейся, саркастичной улыбкой на губах, произношу я и отворачиваюсь, переключаясь на трейлер к будущей новинке.

Ковалевский фыркает. Что-то произносит себе под нос. Но я совсем не разбираю слов. Тем временем на экране появляется название нашего фильма. И я полностью погружаюсь в его сюжет…

***

Первые пол часа проходят более-менее нормально. Мы вполне мирно существуем рядом друг с другом. Вторая половина фильма длится более напряжённо. Мы то и дело сталкиваемся локтями, когда пытаемся занять один подлокотник. При этом Ковалевский упрямо не желает мне уступать, все больше отпихивая меня в сторону, от чего я заваливаюсь на рядом сидящего парня. Из-за чего получаю презрительный, уничтожающий взгляд и недовольное цоканье. Однако последние пол часа до окончания фильма, когда герои вот-вот поймут свою оплошность и захотят все вернуть обратно — мы начинаем драться за попкорн.

— А ну-ка брось! — сердито шикаю я и тут же хлопаю его по руке, осмелившейся покуситься на мою сладость.

— Не будь жадиной, — с ухмылкой на губах произносит эта нечисть, а затем наглым образом хватает пару штучек и закидывает себе в рот.

Мои глаза тут же округляются. А затем сужаются в маленькие щелки, готовые метать молниями.

— Помнится ты его не хотел!

— А сейчас захотел, — коротко пожимая плечами, упрямо парирует он. При этом церемониально смотрит исключительно на экран.

Вот ведь!

Зараза.

— Как малый ребёнок, — фыркаю я, а затем тянусь в сторону ведерка, чтобы забрать его и наконец прекратить этот цирк.

В конце то концов — этот попкорн МОЙ! Но видимо у Ковалевского иное мнение. Потому что он бьет меня по рукам.

— Ты офигел?! — теряя остатки терпения, восклицаю я.

На нас тут же шикают, и на доли секунд мы умолкаем. Но затем Ковалевский едва склоняется вперёд и произносит:

— Успокойся, сверчок.

Этот нахал подмигивает и довольно ухмыляется, когда ещё пару штучек попкорна оказывается у него во рту.

— Ну все. Ты напросился!

На этих словах я едва поддаюсь вперёд и начинаю колотить этого недоумка. Щипаю, щекочу, а затем и вовсе пробираюсь под футболку и царапаю ему живот ногтями.

На этом движении он резко замирает. Я чувствую, как в эту секунду напрягаются его мышцы, едва подрагивая под моими пальцами.

Непроизвольно сглатываю, чувствуя его голую, разгоряченную кожу под своей ладошкой и замираю.

Какого черта я делаю?!

Мы встречаемся взглядами.

Он цокает.

— В опасные игры играешь, сверчок.

Сердито поджимаю губы, а затем едва усиливаю напор, больше впиваясь ногтями в кожу.

Он кривится, но затем странная улыбка расплывается на губах.

— Иди к черту! — злостно произношу я и тут же поднимаюсь с места. — Хотел — получай!

Подхватываю ведёрко с попкорном и опрокидываю ему прямо на голову.

Кто-то в зале просит меня покинуть помещение и не мешать просмотру остальных.

Я хмыкаю и тут же протискиваюсь через ряды, не замечая взгляда Ковалевского, которым он прожигает мою спину.

@27@

— Ну, что за идиот?! — Я сердито пинаю носком ботинка стену, стоит лишь выйти из торгового центра и оказаться за ним, где валяются какие-то строй материалы, стоит мусорный бак и ещё какие-то непонятные вещи.

Барахолка одним словом.

Когда я выпускаю пар, надеясь, что парень уже скрылся и мне не придётся с ним как-либо контактировать, поскольку мои мысли в смятении. Впрочем, как и чувства, что меняются с постоянной периодичностью. Я вдруг слышу женский голос.

— Да отпустите же! Отвали!

Сердце в груди набирает о обороты. Я подтягиваю на плече рюкзак и сворачиваю правее, за угол.

Передо мной тут же открывается картина, где девушка прижата двумя амбалами к кирпичной стене. При этом один из мужчин удерживает свою руку на её шеи, словно пытается задушить. А маленькая струйка крови катится по щеке. Кажется, там виднеется тоненький порез.

— Я уже сказала вам, что не знаю где он! — яростно восклицает она и пытается вырваться. Но в этот момент — тот, что удерживает её — только усиливает напор, заставляя незнакомку хватать ртом воздух.

Я больше не могу стоять на месте и ничего не делать. Несмотря на то, что внутренний голос вопит: «Куда ты прешь, идиотка? Делай ноги, пока можешь!» Я спешно выхожу из своего маленького укрытия, крикнув:

— Эй, вы! Отпустите девушку.

Мысленно усмехаюсь. Ведь подобные фразочки больше обычно произносят парни, что спасают бедную девушку из лап монстра. Но я — не парень. И совершенно не похожа на супермена или какого-нибудь героя. Всего лишь максималистка, которая ненавидит несправедливость и жестокость.

Двое амбалов оборачиваются, устремив прищуренный взгляд на меня.