Эксперимент ч.2

Я сам в шоке, но, несмотря на то, что сил больше нет, бегу ещё быстрее, чем от Стены. И зачем-то истошно визжу, почти как поросёнок из мультика. На вертушке, пулемёт стоит. Я как-то видел, как из него деды по пьянке кабанов расстреливали. Подошла стайка к Кордону, легли в зарослях и пофиг им на всё. Артиллерию по такой фигне дёргать никто не станет. Смертников тоже, военные сталкеры, таким не занимаются. Дедушки договорились и за бутылку арендовали вертушку. Полетали, постреляли – кабанов рвало пулями как сухую газету моими руками, ну, тогда, когда бумага кончилась в туалете..., Шевченко выблядок – сказал же, достать три рулона гнида тупая! И чё? Газет стопку припё…, бля! Догоняют. Я уже своего хриплого дыхания не слышу, винты воздух месят, прям над головой…, мамочки мои…, всё, пизда мне походу…

Дичайший хруст, треск, какие-то влажные шлепки и над всем этим громогласное:

-Каааар!!!

Я поднимаю голову, по ногам снова течёт, на этот раз пожиже и потеплее. Вверху туча. Живая. Каркает, крыльями машет, вижу трассеры от пуль – они режут тучу, но безрезультатно, их там сотни. Слышу вопль, из вертолёта падает человек. Машет руками, ногами, а потом «хрясь!», на страховке повис. Вертолёт тяжело разворачивается, винты рубят ворон в капусту, сверху летят перья, кровь, трупики птиц, но мне походу, дали шанс – машина идёт обратно.

-Бууум!

Чё это, а?

-Бабах!

А понял, сейчас из сугроба откопаюсь и снова побегу – со станкового гранатомёта какой-то гондон ложит прямо по мне. Ух! Мимо просвистело. Вон, в сугроб врезалось. От сугроба ни хрена не осталось…, что-то мне самому обделаться уже хочется – ещё и с дальнобойной снайперки лупят. Я с такой как-то тоже палил по деревьям со Стены. Вещь пушка. Компьютерный комплекс наведения, сама бандура весом в 20 килограмм, она у нас на треноге там стоит – 10 км по прямой шьёт. Ну, так Пахом, снайпер наш, говорит. Наверное, гонит он, но с километра ложит наглухо – я сам проверял…

Ныряю за холм. Тут не достанут. С винтовки не достанут. А с гранатомёта…

-Бабах!

Откапываюсь и снова бежать. И бегу пока не кончаются силы. Падаю носом в снег и не шевелюсь. Я живой или всё уже, пристрелили? Переворачиваюсь на спину, щупаю ноги, руки…, кажись живой и всё на месте. А потом поднимаюсь и смотрю по сторонам.

И тут до меня доходит – я в Зоне.

За Стеной.

Я, конечно, ветеран Зоны, но…

Куда же я теперь? Аномалии, мутанты, сталкеры…, Маришка и квартирка, да детишков три штуки, один обязательно с голубыми, как у неё, глазами…

Не думал я, что придётся превратиться в обед для какого-нибудь мутанта. Вот если бы заранее, знал – да пошли бы вы нахер со своей Зоной! Но я не знал. И вот я тут.

Воняю, штаны в дерьме, хорошо хоть они непроницаемой тканью обшиты и это всё не замёрзнет в лёд…, да уж, нашёл положительный момент бля…

Что же делать? Сижу на снегу и смотрю вдаль. Задница замерзать начинает. Ветер бросает в морду снежную крупу. Шапку я потерял где-то, уши мёрзнут. Хорошо хоть не постригся. Как настоящий черпак Кордона, я немедленно отрастил пышную шевелюру – знак отличия, позволяющий легко и быстро опознать социальный статус солдата.

Апатия, вот что я чувствую. Перед глазами грустное лицо Маришки – она даже и не знает где я. Думает на секретном полигоне в Казахстане…, только нет там никакого полигона. А может и есть, я на самом деле не знаю. Но все кто уехал со мной сюда, служили по бумагам там, в Казахстане…

Неужели это конец? Как там капитан говорил? База какая-то и вроде бы через неё можно домой вернуться, даже богатым человеком…, если я артефакты искать буду…

Мама, мамочка, за что ж меня судьба-то так, да раком, да в очко прямой наводкой???

Похоронку теперь отправят. Мама ведь с инфарктом ляжет…, батя ещё крепкий конечно, но…, даже если вернусь, Маришка уже с дитями, вся замужем…

Слёзы текут. Вот так я и сдохну. От голода, холода, в аномалии или мутанты съедят. Даже похоронить нечего будет. Господи! Спаси, а? Мне ж пиздец! Спаси, пожалуйста. Я в тебя не верю, но ты спаси, а? Я сразу в церковь ходить буду, я, как вернусь, я всё отдам, только спасииии…

А пиздец, сопли слюни всё по морде размазал. Теперь ещё и харя мёрзнет, а что-то никто не спасает. Наверное, Он не услышал, или ему похрен. А может, обиделся. Эх, надо было в церковь ходить. Вдруг помог бы, а? Чё делать-то теперь???

-Пук. – Это я сказал, но не верхней частью, другой, так сказать, ч-ч-частью…