Эксперимент ч.2

Опять что-то шумят…, хм…, это чё, выстрел что ли? Да ну…, хотя, было полгода назад, со мной по духанке парнишка один – не выдержал. Его в полковой унитаз головой мокнули, он и свихнулся. На пост поставили тоже вот так к бойницам, а он вниз в курилку спустился и давай стрелять. Хорошо обойма одна у него была – и где раздобыл? Духанам боевые патроны давно уже никто не даёт. Повезло дедам, что они водку жрали в казарме, а дух не разобрался, залетел туда и давай шмалять. Диваны только и пострелял. Его Норичев скрутил в одиночку – в натуре боров, такого шпалой не убьёшь. Отвезли духана в город, да больше мы его не видели…, чё, опять свихнулся кто-то? Не, наверное, показалось…

Эх, вот приеду домой – бабла вагон! На Маринке женюсь, квартирку купим, детишек захреначим и я в институт пойду. Нам, ветеранам Зоны, везде зелёный свет.

Одно херово – сказать никому нельзя, где служил на самом деле. Даже Маришке нельзя, а то и пенсию платить перестанут, да ещё и посадить могут. Пенсия конечно, фуфло, тут за боевые в основном народ идёт. Реально платят так будто мы депутаты в Думе. Правда, в Думе там ещё воруют не слабо, у них так-то всё равно больше получается. Но и так неплохо. Бабла хватит, и квартиру взять и пока учиться буду, нормально проживём мы с Маришкой. А там я с дипломом устроюсь – во заживём-то!

Да бля, всё-таки стрельба. И кажется, теперь ближе. Уже походу, на первом этаже, ещё за стеной, но уже близко…, ой бля…, а ведь как духанов-то последнее время я щемил – жесть. Шевченко, хохла этого конченного, вообще каждый день до потери пульса сапогами херачу, этот китаёза мне не нравится просто…, тоже странно. У него харя – япошка чистый. А фамилия Шевченко и говорит что русский. Мир по ходу свихнулся весь…

Чччёрт! Теперь в натуре на нижнем этаже стреляют. Ну, пиздец. Сдохну тут и что мне эти деньги? На тот свет их не возьмёшь. Бля, лучше бы в Читу ехал в спецназе бы служил, а теперь…

Поднимаю автомат, навожу на ближайший выход к лестницам. Вовремя – мужик с автоматом вылетает и прямо на меня. Не успел разобрать кто – вжимаю курок. Вся очередь аккурат в грудь. Мужик роняет автомат и сам падает. На меня. Уууу…, как будто бетонная плита на меня рухнула.

-Слезь сука… - Хриплю я, а сам глаза открываю, смотрю и чуть глаз не выпал.

-Сам ты сука! – Шипит это чудо-юдо, глаза – два телескопических объектива, вылазят наружу и прям в мои глаза едут…

-Ааааа!!! – Ору я, вжимаясь затылком в пол.

Тут вдруг полегчало, туша эта с меня слезла, и тут я уж не стесняясь, да во всё горло.

А потом слышу топот, приказы, кто-то орёт матом, я глаза открываю – никого. Смотрю на бойницу – весь подоконник в какой-то резко пахнущей прозрачной жидкости. О…, я и сам весь в этом дерьме. Фу, гадость какая…

-Назад! – Рявкнули за спиной. Я поворачиваюсь, на глазах слёзы – дружбаны, кореша, командиры, сослуживцы мои! Я живой! И меня не убьют! Я вернусь домой и куплю себе квартиру!

А чё это…, зачем они все на меня стволы направили?

-К-капитан? – А он стоит мрачный весь, погоны сверкают, пистолет мне в лоб смотрит.

-Не дёргайся солдат. – Говорит он, осматривая меня с головы до ног. Свободной рукой берёт фонарик, светит. Я за лучом света слежу – в натуре, весь китель как в соплях. Чем он меня окатил, мутант этот? Да и мутант ли то был?

-Капитан, я в порядке. Он туда прыгнул. – И на бойницу показываю.

-Знаю. – Тут же слышу, как высоко где-то, протяжно так, свистит, а потом рёв и как жахнет! И из бойницы свет. А потом скрип такой – это я знаю, это наши плазменные пушки, они автоматические, любую гниду сами грохнут. Но энергии жрут – реально дохера. Их мы обычно отключаем, что б сэкономить. Генерала Туманова личный приказ. Как кипишь, мы их включаем, и нам потом счёт из Чернобыля-145 приходит, за электричество – как рулон бумаги туалетной…

А оружие никто не опускает. Что происходит?

-Ты ведь Артём, да?

-Д-да. – Лепечу я, а у самого поджилки трясутся, я уже догадался, что будет дальше, но поверить не могу. Правда, это лучше, чем если бы тот мутант мне голову оторвал, но всё же остаток службы провести в стеклянной конуре, пока тебя иголками тыкают и глазеет с десяток лобастых – альтернатива ещё та.

-Ты знаешь, что я должен сделать?

-З-знаю. В б-больничку, ту, г-где белые х-халаты…

Он головой качает. И мне вдруг так странно становится – словно земля из-под ног, куда-то улетает. А я парю и мне одновременно хочется блевать и в туалет и по-большому и по-маленькому сразу. Бывали и другие эпизоды – всё точно так же, карантин, стекло, иголки, лобастые, только домой, на Большую землю, едешь уже в цинке. На мне какая-то отрава. Я уже не выживу…

-П-пиздец… - Говорю я и стоящие за спиной капитана дедушки, хищно скалясь, кивают, мол, не ошибся ты парень, так и будет, ты уже сдох, просто пока сам этого не понял.

-Но я же…, я может, живой останусь, я…

А он головой машет. Опускает пистолет и рычит приказ. Солдаты удивлены, но подчиняются. Мы остаёмся одни. Он долго смотрит на меня, а затем вздыхает и говорит.