Оказалось, нет. Женя снова появилась на аллее, к ней присоединились еще несколько человек. Хорошо идем, ходко. Я помахал приближающимся. Мне помахали в ответ. А первая правда удачно прошла. Едем дальше.
Дальше мы очень живительно урезали кукровскую «Холодно» и жуковскую «Машу А! О!». Заслышав бодрые звуки, народ начал подтягиваться еще активнее, теперь перед сценой было уже человек двадцать. В качестве компенсации за проявленную верность, я задул «Iʼm a believer» — она как мало что другое подходила для танцев. И, в общем, не удивился, когда почти сразу выделилось несколько пар, которые принялись выделывать что-то такое твистоподобное. «Левой ногой гасим левый окурок, правой — правый окурок, а теперь — гасим оба окурка одновременно!» Чувствуешь себя то ли американским подростком шестидесятых годов, то ли персонажем комедии Гайдая. Хорошо!
Я обернулся. Ульянка из-за установки подняла обе палочки. «Классно!» Алиса молча показала большой палец. Мику, смешно мотая из стороны в сторону своими хвостиками, хлопала в ладоши как заведенная. Славя улыбалась, сидя за пультом.
Ну, давайте, значит, продолжать.
— Еще раз добрый вечер, — сказал я в микрофон. Горло было сухим как наждачка. Воды бы… — Спасибо, что пришли поддержать молодой перспективный проект, а чтобы мы точно знали, что вы нас любите, отправьте СМС на короткий номер. Шутка, не обращайте внимания. Группа «Гости из будущего» приветствует вас! Мы только начинаем, не расходитесь. И помните — все будет хорошо.
После того, как мы врезали «Вечно молодой, вечно пьяный», толпа — а это была уже именно толпа — начала подпевать, а когда сразу после него пошел «Iʼm shipping up to Boston», и вовсе развеселилась.
Люблю кельтский панк — бессмысленный и беспощадный. Две строчки текста и дикий рев вместо припева — а народ в восторге. Народу, кстати, еще прибыло. Я выловил взглядом в толпе Лену. Она танцевала! Не особо умело и довольно неуклюже, но все равно она выглядела куда лучше, чем сорок минут назад. А мы уже скоро час как играем! Хорошо держимся, кстати, хоть оно все и утомляет. Пожалуй, сбавим темп.
— Время медленных танцев, — объявил я. — В эфире «Разные песни о всяком», не кладите трубку и не переключайте канал, бодрячок вернется после того, как кавалеры пригласят дам, а дамы… хм. А дамы могут делать все что захотят, благо — лето на дворе!
И то правда. Бесконечное лето.
В качестве медляка неплохо пошли Зонне Хагаль и Сол Инвиктус. Продолжил «Домом восходящего солнца», только не за авторством «Энималз» с их дурацкой манерой рычать целые слова, а нормальной версией от Geordie. От песни про знаменитую новоорлеанскую тюрьму мы органично переключились на бэгэшную «Шумелку» — по-моему, никто даже не понял, что это уже было на русском, но прыгали и оттягивались все равно отлично. Потом по настроению отыграл Wild Animals от Mindless Self Indulgence — индастриал-панка эти стены совершенно точно еще не слышали.
Тем временем стемнело, фонари по бокам аллеи помогали мало, а свет со сцены хотя и посвечивал временами в толпу, но что там происходит, было уже малопонятно. Пот с меня лил уже ручьями, язык, казалось, распух и напрочь отказывался повиноваться. На плечо внезапно легла рука. О, Славя. Она протянула мне зеленый пластмассовый термос.
— Холодный чай с лимоном. Мне показалось, что тебе не помешает.
Выдергиваю коричневую потрескавшуюся пробковую затычку, ополовиниваю термос одним глотком, благодарно улыбаюсь, отдаю обратно. Теперь можно и продолжать.
Что-то тревожное появилось в музыке. Темная толпа за пределами фонарей внимала и переваривала мои слова. Не знаю, как это объяснить, но было полное впечатление, что они понимают этот не сильно грамотный английский, открывая песне свой разум и чувства.