Эксперимент

Все тело ныло. Почти на каждом квадратном сантиметре на всей поверхности кожи виднелись следы от зубов и синяки от рук. Раньше Левиафан себе такого не позволял, максимум три укуса. Обида бороздила душевное пространство, обида на себя и на него. Горечь впитывалась в истерзанную кожу, забивая трухой поры. И так тяжело было избавиться от этих чувств, которые капитально завладели разумом и телом. Страдала ли гордость или раненное самолюбие? На этот раз страдало сердце, переполненное отчаянием. Зачем? – единственный вопрос, который кружился в голове и никак не мог найти ответа. Какая тварь подтолкнула на этот поступок, забыв спросить разрешения и узнать о готовности? Неприязнь к самому себе – страшно, унизительно и больно. Неприязнь к собственному телу, не просто к телу, к идеальному телу – возможно ли это? И ответ на этот вопрос будет «да»! Неприязнь к лицу, к совершенному лицу – потому что в зеркале вместо красоты мерещился прогнивший череп, с пустыми глазницами и вывалившимися зубами. И самая страшная неприязнь к далеко не идеальному мышлению, которое подвело. Оно не сказало и никогда не скажет: «Хватит играть! Вы не ту игру затеяли! Будет больно и гадко после!». Проклятый рассудок просто скотски промолчал, как обычно, проигнорировал эти действия, записав их к нормальным. А теперь открылась сущность и правда произошедшего.

Оказывается, игры могут тоже обидеть и задеть, и даже нанести моральную травму. Но это всего лишь безобидная игра по сравнению с предыдущими, но очень яркая, словно живая и реальная. И в чем был смысл? Лилит искала его, но он не появлялся, не было даже намека на его присутствие в той ночи, в тех действиях и в тех словах. Простота – это тоже не всегда хорошо и приятно, особенно в собственных поступках. Ужасно не осознавать для чего что-то делается, а делать это «что-то», как бестолковый кактус на подоконнике. И то он знает, для чего ему солнце и вода. Но на самом деле – это полбеды – сделать что-то бессмысленно.

Весь ужас заключается в том, что когда приходит осознание того, что был совершен бессмысленный поступок, оно начинает уничтожать. И как же люди не любят тратиться, растрачивать себя впустую. Потом хочется дотянуться до локтя, но это невозможно, и приходится грызть кожу на плече, тоже успокаивает. Но совсем не успокаивает обиду и гнев. Можно погрызть локоть другому, что будет еще бредовее и бессмысленнее, хочется-то свой локоть вкусить. А потом рыдания и тоска ни о чем. Время нельзя вернуть…нельзя! Каждый шаг должен быть обдуман до мельчайших подробностей, до каждого миллиметра, потому что потом нельзя его будет переставить так, как хотелось до этого.

Время…думать…У всех есть время подумать, что и зачем делать. Но, к сожалению, все спешат, только не понятно куда, но спешат и успевают обдумать только вопрос «что?», а вопрос «зачем?» остается не замеченным, но это только до поры до времени. Потом оказаться в тюрьме, в реанимации, в инвалидном кресле, имея смертельное заболевание…или вообще лежать в холодной земле в деревянном гробу…В дальнейшем «зачем?» сводит с ума похлеще чем любовь.

Но ответа нет и не будет. Ответ ушел в прошлое, а выудить что-то оттуда в настоящее практически не реально, за исключением бессмысленных обвинений. Прошлое ничего не дает, лишь больные и, редко, хорошие воспоминания. Ну и к чему они в настоящем? Ни к чему. Все так бесполезно и бредово. Воспоминания пожирали память Лилит, мешались кадры прошлой ночи с необыкновенной скоростью. И спустя время она все-таки вытащила из головы горстку обвинений для Левиафана и кусочек жалости для себя.

А день клонился к вечеру, небо заволакивало тучами, и воспоминания об утренней заре исчезали, словно их и не было. Все резко потемнело, аккомпанируя мрачным думам девушки. Вот-вот должен был начаться дождь, но он томил душу и не начинался. Небо пустило две-три капли на землю, а затем остановилось, дразня живых существ.

В дверь раздался звонок и Лилит прикрыла глаза. Ей так не хотелось вставать, было больно физически и также морально. Было просто невозможно от одной только мысли, что надо встать и открыть дверь. И кому! Вампиру, который мог спокойно оказаться в квартире и без открывания дверей.

– Найди другой вход! – сказала она вслух и прикрыла глаза, кладя руку на лоб.

Но через пару минут снова раздался звонок, только более настойчивый.

– Я сейчас тебя заколю! – пригрозила Лилит, поднимаясь с постели.

В одной пижаме, она поползала открывать дверь.

– Куда ты пропала вчера, Лилит? Я прождал тебя три часа! – на пороге стоял Грей.

Девушка закатила глаза: «Тебя мне только не хватало. За что мне это!».

Она молча развернулась, оставив дверь открытой. Парень вошел в квартиру и прямиком направился в комнату, где лежала Лилит. Она залезла почти с головой под одеяло, скрывая синяки и следы от укусов. Грей присел рядом на кровать.

– Тебе плохо! – окинул он ее сочувствующим взглядом.

Лилит повернулась к нему и уставилась стеклянными глазами.

– Что тебе надо от меня? – безразлично спросила она его.