Эксперимент

– В смысле фига. А другой смысл будет попозже. Ты, кстати, возбудилась?

– Конечно же, нет, – чуть ли не фыркнув произношу я, и тут же ощущаю, как его ладонь протискивается между моих ног. И как только его пальцы касаются моих трусов, я резко дергаюсь. – Только посмей меня там тронуть. Я тебе твоего питона вокруг шеи обмотаю.

– Ну не льсти мне, Наталь.

– Я предупредила.

– Ты серьезно?

– Вполне. Мне не нравится то, что мне все это нравится. Ты странно на меня влияешь.

– Смешная ты, Наташ. И пиздец какая странная, но да, меня это вставляет, так что мы оба немного того. И все-таки мне малость смешно.

– А мне что-то совсем не смешно. Ты меня к кровати недавно привязывал, задницу отбивал, унизив меня, потом лишил девственности на столе. На столе, блин! Спасибо, что не на заднем сиденье машины. И что в итоге? Мне это все понравилось. Гребаная извращенка. А сейчас у меня трусы мокрые от того, что я тебе… ой, все. Не трогай сказала.

– Что за хлам у тебя в голове? – не сдерживая смеха, выдает Слава, от чего в очередной раз мне хочется его чем-нибудь огреть. Ему весело со мной. – Возбуждаться от того, что ты ласкаешь своего мужчину – как раз нормально. Втемяшь это в свою блондинистую голову, – улыбаясь произносит Слава и целует меня в губы.

Если бы он не произнес «своего мужчину», наверное, я бы не заткнулась и определенно оставила бы последнее слово за собой. Но меня это приятно отрезвило. Размазня…

Глава 28

Вот один из минусов таких незапланированных поездок. Постирать-то стринги постирала, но надевать это безобразие сейчас, когда предстоят активные развлечения, вообще нет желания.

«А не надо было надевать нормальные трусы перед тем, как возвращаться в кровать» – шепчет противный внутренний голос. Да уж, сейчас бы не пришлось оплакивать порванные Архангельским трусы. Ну или не надо было как идиотке отбиваться. Ведь дурачились оба, ну снял бы, да и все. Ничего бы не случилось. А сейчас что? Веревка в заднице на весь день? Хоть без трусов, блин, иди.

– Не плакай, Наташка. Это всего лишь трусы, – вздрагиваю от прозвучавшего позади себя голоса. Медленно поворачиваюсь, запахивая потуже халат.

– Мы так не договаривались.

– Как?

– Входить без стука в ванную. У тебя вообще границы есть или как?

– Или как, – вот же гад. Ну что ж ты так улыбаешься? – Я о твоей жопе пекусь, неблагодарная, – протягивает мне пакет. – Вот один из плюсов отношений со взрослым мужиком. Он не только хочет раздеть, но и одеть. Причем так, чтобы было удобно.

Достаю вещи из пакета и обалдеваю. Два джемпера, свитер, штаны и целых трое трусов. Красивых и никаких тебе стрингов.

– Когда ты успел это купить?

– Вчера заказал, когда ты была в душе. Сейчас привезли, – м-да уж… сложно быть наравне с мужчиной, который не только в миллионы раз круче меня в финансовом плане, но еще и такой хитропродуманный.

– Я могла бы тебя поблагодарить, но не буду.

– А что так?

– Ты сам виноват, что я здесь оказалась без вещей. Я этого не просила, так что просто принимаю как должное.

– Тяжелый ты случай, Наталь Санна.

– Не тяжелее вас, Вячеслав Викторович. Вы покинете ванную или будете смотреть, как я трусы надеваю?

– Не буду. Ты не все достала из пакета, – Архангельский сам тянется к нему и достает оттуда упаковку противозачаточных. Точно такие же таблетки, которые пью я. Ну, разве что упаковка целая. М-да… оказывается у него все под контролем.

– Я в этом не разбираюсь, но думаю, ты в курсе, что да как принимать? – и все это сказано таким спокойно раздражающим тоном, что хочется моментально послать его в одно место? – Что? Идти в задницу? – вот же сукин сын.

– Я разве тебя куда-то посылала?

– Нет. Но выражение лица у тебя что-то типа «иди на хрен», ну или в жопу.

– Не выдумывай. Я просто вспоминала на каком дне остановилась.

– Если ты забываешь их пить, может, будильник поставить?

– Кто сказал, что я забываю их пить? Я это делаю в восемь утра. Сейчас половина девятого, и я бы приняла их, если бы ты не забрал меня без вещей, – на одном дыхании выпаливаю я. И вдруг до меня доходит. – Подожди, ты что думаешь, что я это все специально? Типа я хочу от тебя залететь?! – не дождавшись ответа от Архангельского, я взрываюсь как последняя истеричка. – Да мне на хрен не сдался от тебя ребенок. Это надо быть последней идиоткой, чтобы от тебя залететь и родить в двадцать один год.

– В двадцать два.

– Что?

– Если ты сейчас забеременеешь, то родишь в двадцать два, а не в двадцать один, – невозмутимо бросает Слава, от чего меня начинает колбасить еще больше.

– А не пошел-ка бы ты в жопу? Ты за кого меня вообще принимаешь?!