Эксперимент

– Да, мама. И двери заперты. Спокойной ночи. – Она поцеловала Эллен и вышла из комнаты.

Тоби решила не ложиться. Нет смысла сбивать устоявшийся ритм – через сутки ей снова предстоит ночное дежурство. Она налила себе бокал бренди и отнесла его в гостиную. Включила стереопроигрыватель и поставила диск Мендельсона. Запела одинокая скрипка – чисто и печально. Это был любимый концерт Эллен, а теперь и Тоби.

На пике крещендо зазвонил телефон. Она сделала музыку потише и потянулась к трубке. Это был Дворак.

– Простите, что так поздно, – извинился он.

– Ничего страшного, я недавно пришла. – Держа бокал в руке, Тоби откинулась на диванные подушки. – Я знаю, вы пытались до меня дозвониться.

– Я разговаривал с вашей домработницей.

Он замолчал. Было слышно, что у него играет оперная музыка. «Дон Жуан». Вот так, подумала она, двое одиноких людей, каждый сидит у себя дома в компании стереосистемы.

– Вы собирались проверить истории болезни тех пациентов из Брэнт-Хилла, – напомнил он. – Я хотел узнать, есть ли что-нибудь новенькое.

– Я видела карту Гарри Слоткина. Хирургических вмешательств, которые привели бы к БКЯ, не было.

– А гормональные инъекции?

– Нет. Похоже, он не был включен в протокол. По крайней мере, в карте об этом не говорится.

– А как насчет Парментера?

– Мы не нашли его карту. Поэтому неизвестно, были ли у него какие-то операции. Вы могли бы завтра спросить доктора Валленберга.

Дворак не ответил. Она заметила, что «Дон Жуан» затих и на том конце провода воцарилась тишина.

– Жаль, что я не могу вам ничего больше сообщить, – сказала она. – Наверное, ждать окончательного диагноза просто невыносимо.

– Были вечера и повеселее, – признался он. – Я понял, что чтение страховых полисов на редкость скучное дело.

– Ну нет. Вы же не на это потратили вечер, правда?

– Бутылочка вина помогла.

Она сочувственно пробормотала:

– Бренди – вот что я обычно рекомендую после тяжелого дня. Честно говоря, я как раз держу в руке бокальчик. – Она помолчала, а потом опрометчиво добавила: – А знаете, я все равно не буду спать всю ночь, как всегда. Вы можете приехать ко мне, выпьем вместе.

Дворак ответил не сразу, и она, прикрыв глаза, подумала: «Боже, зачем я это сказала? Почему я говорю так, будто мне не хочется быть одной?»

– Спасибо, но от меня сегодня мало радости, – признался он. – Может, в другой раз.

– Конечно. В другой раз. Спокойной ночи.

Тоби повесила трубку и подумала: «А чего я еще ожидала? Что он сразу примчится и мы проведем ночь, глядя друг другу в глаза?»

Она вздохнула и поставила концерт Мендельсона еще раз. Под звуки скрипки она потягивала бренди, отсчитывая оставшиеся до рассвета часы.

12

Джеймс Бигелоу устал от похорон. Несколько лет он постоянно ходил на них, а в последнее время они случались все чаще и чаще, словно нарастающий барабанный бой, под который марширует время. Неудивительно, что большинство его друзей уже умерли, в свои семьдесят шесть он пережил многих. Теперь смерть догоняет и его. Он слышал ее крадущиеся шаги; ясно представлял свое собственное застывшее тело в открытом гробу: лицо напудрено, волосы расчесаны, серый шерстяной костюм тщательно отглажен и застегнут на все пуговицы. И та же толпа плывет мимо, молча отдавая последние почести. То, что сейчас в гробу лежал Ангус Парментер, а не Бигелоу, – всего лишь вопрос времени. Еще месяц, еще год, и в зале прощаний будет выставлен его гроб. Для каждого из нас путешествие когда-нибудь подойдет к концу.

Очередь продвинулась вперед, с ней и Бигелоу. Он остановился возле гроба, задумчиво глядя на своего друга. «Вот и ты оказался смертным, Ангус».

Он прошел дальше, свернул в центральный проход и занял место в четвертом ряду. Отсюда он мог наблюдать за процессией знакомых из Брэнт-Хилла. Вот соседка Ангуса Анна Валентайн, неугомонно преследовавшая его своими телефонными звонками и запеканками. Здесь были его приятели по гольф-клубу, пары из компании винных дегустаторов и музыканты местного любительского оркестра.

А где же Фил Дорр?

Бигелоу оглядел зал в поисках товарища, зная, что тот должен быть здесь. Всего три дня назад они вместе выпивали в клубе, вполголоса обсуждали старых партнеров по покеру – Ангуса, Гарри и Стена Маки. Все трое уже покойники, остались только Фил и Бигелоу. А вдвоем за покер и садиться не стоит, сказал Фил. Он собирался сунуть колоду карт в гроб Ангусу – вроде прощального подарка, чтобы тот как следует поиграл в покер на небесах. «Интересно, будет ли возражать семья? – размышлял он. – Может, они посчитают, что такой дешевый сувенир выглядит недостойно на атласной обивке?» Тогда они грустно посмеялись над этим, пропустив еще по стаканчику тоника. Черт, сказал Фил, я все равно это сделаю, Ангусу бы понравилось.

Но Фил со своей колодой сегодня не появился.