– Левиафан! – улыбнулась она.
– Что? Ты хочешь мучить меня и терзать, чтобы я сам выяснил этот болезненный для меня вопрос? – взглянул он на нее исподлобья, растягиваясь в улыбке.
– Ой, а не пойти бы тебе к черту, а? Иди милый, сходи! – Лилит отвернулась от него и рассмеялась.
Ей стало так легко от услышанного. Она жутко обрадовалась тому, что вся эта ложь исчезла, как гадкий сон, вернув ей жизнь и любимого упыря.
10
Около двух часов дня Лилит разбудили мужские голоса. Помимо Левиафана в доме было несколько человек. Он что-то им говорил, иногда приказывал, а иногда вежливо просил о чем-то не понятном. Лилит поморщилась и кинула на голову подушку, зажимая руками уши. Но крики и вылетающие матерные слова пробивались сквозь перьевой наполнитель.
Со временем под таким количеством постельных принадлежностей дышать становилось тяжелее. Она аккуратно проделала маленький туннель, по которому воздух смог бы добраться до носа. И через какое-то время под заглушенные звуки и крики мужчин Лилит снова провалилась в сон, глубокий и черный, как тотальная неизвестность.
Спустя еще пару часов в уши ворвалось необыкновенно красивое звучание идеально настроенного пианино. Не веря своим ушам, Лилит открыла глаза и скинула с себя подушки с одеялом. Ноты звучали чище и мелодичнее, фантастично и прекрасно. Никаких голосов больше слышно не было, только льющийся звук фортепьяно.
Оно рассказывало историю за историей, оно вновь переживало то, что переживалось пару-тройку веков назад. Грустные миноры… веселые мажоры…аллегро, пьяно, стаккато…Звучало все.
Лилит сидела на кровати и впитывала в себя каждую ноту, каждое ее значение и смысл.
Пианино настолько сильно оживляло дом, что он уже больше походил на зал консерватории. Звук впивался, как пиявка, во все: дерево передавало его в железо, оттуда он вбегал, как сумасшедший вихрь, в мягкие поверхности, бездушные и безжизненные вещи, придавая им звуковые формы и очертания.
С первого этажа доносились ноты с нижних октав, пробиравшие кожу до мурашек, заставляя тело онеметь. Лилит сделала маленький шаг вперед, и ноты стали звучать на шаг громче, стали более притягательными. Когда она дошла до лестницы музыка полностью завладела разумом, одаривая возможностью слышать нечто глубокое и важное между сыгранных нот.
Девушка осторожно выглянула из-за угла. Между двух огромных окон стояло темно-коричневое блестящее пианино. За инструментом сидел Левиафан с закрытыми глазами и с блаженной улыбкой. Казалось, что его пальцы прикасались к белым и черным клавишам с такой нежностью, словно это были маленькие божьи коровки, и нажми на них чуть посильнее, они умрут. Его идеально ровная осанка и бегающие по клавишам пальцы, приподнятое к потолку лицо, в нем все светилось от радости прикосновения к столь замечательному и уникальному инструменту.
Столько искренности в вампире Лилит еще никогда не видела. Он наслаждался каждым прикосновением к божественному пианино, словно ждал его и, наконец, дождался, чтобы выразить все свои чувства и эмоции. В тот момент язык ему был не нужен, пальцы и клавиши говорили за него, превосходно справляясь с этой нелегкой задачей.