Экспедитор

   – Архив – слишком громкое название, приятель. Небольшой сверток, – Мартин показал примерные размеры, – не более.

   – Что там было?

   – Записи об экспедиции в дебри Южной Америки и неких любопытных находках, кои были там сделаны.

   – Карта была?

   – И карта, – кивнул Вильяр.

   – Что случилось потом?

   – Я забрал эти документы, – пожал он плечами. – Спрятал в надежном месте. Разумеется, хорошенько их изучив. Через несколько дней за мной пришли люди Альвареса Гарса и обвинили в убийстве этой сволочи – Себастьяно. Толстяка нашли зарезанным на пороге постоялого двора. Кто-то полоснул ему по горлу, да так ловко, что просто диву даешься, какими острыми клинками орудуют некоторые парни.

   – Альваресу очень не понравилось, что ты влез в это дело…

   – Конечно. Правда, он ничего не сумел от меня добиться. Как ни старался.

   – Сильно старался?

   Мартин Вильяр задрал край рубашки, и я увидел следы ожогов. Пытали, значит…

   – Ты крепкий мужчина, Мартин, но чем я могу помочь? Убийцу Джила, как понимаю, ты уже не достанешь. Убийц Себастьяно… – Я поморщился и покачал головой. – Вряд ли. Чего ты хочешь?

   – Знаешь, Серхио, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями, но одно знаю совершенно точно: я не хочу гнить на этой каторге.

   – Похвальное желание. Как ты нашел мой тайник?

   – Долгая история, Серхио. Очень долгая.

   – Я никуда не тороплюсь.

   – Хорошо, я расскажу, но перед этим ты ответишь на один вопрос.

   – Спрашивай.

   – Кто ты такой, Серхио Чатров?

   Не знаю, что именно подумал Мартин про мои последующие откровения, но вид у него был… Как бы вам объяснить… Помягче. Слегка растерянным. Наверняка подумал, что у меня крыша поехала. С другой стороны – найденные вещи были лучшим подтверждением моей истории.

   Почему взял и признался? Чего мне было бояться? И этот предаст? Меня убьют? Так все там будем. Рано или поздно, но будем. Мог бы Вильяр предать – давно бы предал. Сдал бы вместе с находками.

   Разведчики Сотки и не такие случаи рассказывали. Путешествия между мирами полны неожиданностей. Иногда помощь приходит оттуда, откуда совершенно не ждешь. Поверьте, так бывает. Как говорил один мой приятель: «Жизнь состоит из паутины случайностей».

   – Ладно, Серхио… Твои дела, приятель, это твои дела. Мне кажется, ты не врешь.

   – Зачем мне это делать?

   – Мало ли… – Он с подозрением покосился на мои руки, словно ожидал увидеть копыта или звериные когти.

   – Я сейчас не сильнее котенка, так что можешь расслабиться.

   – Ты, как я погляжу, не унываешь.

   – Не имею такой привычки.

   – Это хорошо. Потому что у нас впереди несколько тяжелых дел.

   – Каких?

   – Поставить тебя на ноги и… – Он усмехнулся. – Бежать отсюда.

27

   Соленый, разъедающий кожу пот, жажда и расплывчатое марево, замершее над землей. Среди свежераспиленных досок дрались каторжане. Охранники не спешили останавливать эту потасовку, смеясь и подбадривая двух бедолаг, сцепившихся из-за плесневелого куска хлеба, найденного среди деревянных обрезков. Изнуренные работой, влажным климатом и бесчисленным гнусом люди часто срывались, ввязываясь в глупые и бесполезные стычки. Злоба… Она гнездилась в каждом из нас, клокоча где-то под горлом, и хватало ничтожного повода, чтобы глухая ненависть выплеснулась наружу.

   Единственное, что спасало надсмотрщиков от бунта, – краткосрочность этих эмоций. Будь чувства более продолжительными, каторжане разнесли бы лагерь по бревнышку. Если бы не боялись. Страх и злоба – вечные спутники обитателей Анхело-де-Сорр…

   Рядом со мной, наблюдая за дракой, сидел Мартин Вильяр. Наблюдал, надо заметить, без какого-либо интереса. Равнодушно, будто смотрел на клубок дерущихся крыс.

   – Эти бродяги не пощадили бы и родную мать, лишь бы набить свое брюхо. – Мартин презрительно скривился и сплюнул на землю.

   Отвечать на его реплику было необязательно. Достаточно было пожать плечами. Что я и сделал, не отвлекаясь от своих мыслей.

   Он перехватил мой взгляд и ухмыльнулся.

   – Ты мне не доверяешь…

   – С какой стати я должен это делать?

   – Согласен. – Он провел рукой по грязной свалявшейся бороде. – Я бы тоже никому не доверил своей шкуры. Особенно, – Вильяр поморщился, – после общения с Роберто, но я, черт побери, тебя не предавал!

   – Пока что не предавал, – уточнил я.

   Наконец один из дерущихся свалил противника на землю. Он несколько раз пнул его в голову, а потом оседлал безвольно обмякшую тушу и стал молотить ее кулаками. Бил размеренно и неторопливо, словно месил тесто или рубил дрова. С усталой хрипотцой и придыханием, будто исполнял тяжелую, но очень важную работу. Вильяр тягуче сплюнул и отвернулся.

   – Твари…

   После нашего первого разговора прошел один месяц. Еще немного, и буду праздновать годовщину провала в этот безумный мир. Оправился от ран, начал работать. Несмотря на особое положение, меня перевели в другой барак и в другую рабочую команду. Хесус Морено подсуетился. Везение? Сомнительное везение жить в каторжном лагере. Даже в команде трудившихся на местной лесопилке.