Читаем Эксодус (Книга 1 и 2) полностью

Китти и Карен все больше молчали. Ни та, ни другая не смела заговорить первой о предстоящем отъезде Карен в Палестину. Под конец Карен заснула. Китти долго смотрела на личико, покоящееся на подушке. До чего же она мила... до чего невыразимо мила! Она поцеловала девочку в лоб, погладила по волосам, и Карен, улыбнулась ей сквозь сон.

Она вышла в коридор, где Дов Ландау ходил взад и вперед. Мальчик остановился, они посмотрели друг другу в глаза, не проронив ни слова.

Уже смеркалось, когда Китти вышла на набережную.

Напротив, у пирса, Зеев Гильбоа и Иоав Яркони наблюдали за погрузкой ящиков на борт судна. Китти украдкой оглянулась вокруг, надеясь увидеть Ари. Но его нигде не было.

- Шалом, Китти! - крикнули ей парни.

- Хэлло! - откликнулась она.

Она пошла вниз по набережной, в сторону маяка. Становилось прохладно. Она надела жакет. "Я должна разобраться... я должна решиться... я должна..." сверлило у нее в мозгу. В самом конце набережной сидел Давид Бен Ами. Он сидел погруженный в мысли, смотрел на море и время от времени бросал камешки в воду.

Она подошла к нему, он поднял голову и улыбнулся ей.

- Шалом, Китти. У вас чудесный вид.

Она присела рядом. Некоторое время они оба молча смотрели на море.

- О доме задумался? - спросила она.

- О доме.

- Иордана... так, кажется, ее зовут - сестру Ари.

Давид кивнул.

- Вы с нею теперь повидаетесь?

- Если мне повезет.

- Давид.

- Да?

- А что будет с детьми?

- О них хорошо позаботятся. Они - наше будущее.

- Но ведь там опасно?

- Очень опасно. Китти помолчала.

- Вы поедете с нами? - спросил Давид.

Ее сердце екнуло.

-Почему вы спрашиваете?

- Просто так. Мы к вам привыкли. Кроме того, Ари кажется, что-то говорил в этом роде.

- Если... если Ари заинтересован, чтобы я поехала, то почему бы ему не попросить меня об этом?

- Ари никогда ни о чем не просит, - ответил Давид смеясь.

- Давид, - сказала она внезапно. - Вы должны мне помочь. Я в ужасной нерешительности. Вы, пожалуй, единственный человек, который хоть что-нибудь понимает...

- Я помогу, если это в моих силах.

- ...Я никогда в жизни не имела дело с евреями. Вы для меня какие-то загадочные.

- Мы не только для вас, но и для самих себя загадка, - ответил Давид.

- Можно, я поговорю с вами откровенно? Я чувствую себя какой-то чужой...

- В этом нет ничего необычного. Почти все чувствуют то же самое. Даже те немногие, которых мы считаем своими друзьями, даже те, кто предан нам до фанатизма. Некоторые, мне кажется, чувствуют за собой некоторую вину за все то, что нам пришлось вынести.

Другие хотят быть евреями - один бог знает почему. Вы правы, мы загадочный народ.

- Но Ари Бен Канаан? Кто он? Какой он на самом деле? Реальный ли он человек?

- О, Ари Бен Канаан вполне реальная личность. Он просто ублюдок исторического развития.

Они пошли назад в сторону гостиницы, так как подходило время ужина.

- Не знаю, с чего лучше начать, - сказал Давид. - Все же я думаю, что для того, чтобы рассказать вам настоящую историю Ари Бен Канаана, лучше всего начать со Симона Рабинского, жителя еврейской черты оседлости. Черта оседлости - это была область на юго-западе России, куда входила и Украина. Мне кажется, что начать надо с конца прошлого столетия, точнее - с 1884 года.

Глава 2

ЖИТОМИР, РОССИЯ. 1884

Симон Рабинский был сапожник. Его жену звали Рахилью. Это была добродушная и преданная женщина. У Рабинских было двое сыновей, и родители прямо души не чаяли в них.

Младшему, Якову, было 14 лет. Это был самолюбивый мальчуган, острый на язык и скорый на руку. Чуть что, он готов был полезть в драку.

Иосе, старшему из братьев, было шестнадцать. У него была необыкновенная внешность. Это был рослый силач с рыжей копной волос, как у матери. Насколько Яков был горяч, настолько же Иося был добродушен. Его никогда не покидала невозмутимость, он всегда был спокоен и любезен. Если бы гиганту Иосе еще неуемный ум Якова - из него мог бы выйти настоящий сверхчеловек.

Рабинские были крайне бедны. Они жили в той части российского юга, куда входили Бессарабия, Украина, Крым и часть Белоруссии. Все это составляло пресловутую еврейскую черту оседлости. Границы этой черты были установлены еще в 1804 году, и только там разрешалось в России селиться евреям. Это было, по существу, огромное гетто; Москва и Петербург находились за его пределами, и только немногим богатым евреям удавалось получить за взятки разрешение проживать за пределами черты....

Примечание составлены ldn-knigi.narod.ru

История Еврейского Народа , под. редакцией проф. С. Эттингера, изд. 1972 г.:

..."В России в течение ряда столетий евреям было совершенно запрещено селиться. Этот запрет строго соблюдался. Когда в первой половине XVIII в. было обнаружено несколько евреев на западной границе России, - один за другим появились указы об их изгнании. Однако после трех разделов Польши Россия оказалась страной с самым многочисленным в мире еврейским населением.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное