Эксодус (Книга 1 и 2)

- Продовольственный паек для всего лагеря номер один состоял из десяти тысяч буханок хлеба в неделю.

- Опознайте...

- Да, это тиски для яичек и большого пальца; их использовали для пыток...

- Расскажите...

- Наша перепись установила 30 тысяч трупов в лагере номер один, из них 15 тысяч валялись на территории лагеря, 28 тысяч женщин и 12 тысяч мужчин мы застали еще в живых.

- Опишите...

- Мы делали отчаянные попытки, но заключенные находились в состоянии полнейшей дистрофии и такого изнеможения, что за первые несколько дней после нашего прибытия умерло еще 13 тысяч человек.

- Опишите...

- Мы застали в лагере такие нечеловеческие условия, что люди прямо поедали мертвых.

Когда Брус Сатерлэнд закончил свои показания на Нюрнбергском процессе, его срочно отозвали в Лондон. В военном министерстве сидел его старый друг, генерал Кларенс Тевор-Браун. Сатерлэнд догадывался, что это не спроста.

Он полетел в Лондон на следующий же день и немедленно отправился в огромное, до чудовищности бесформенное здание на углу Уайтхолла и Скотланд-Ярд, где помещалось британское военное министерство.

- О, Брус, привет! Входите, входите, дорогой! Рад вас видеть! Я следил за Вашими показаниями в Нюрнберге. Неприятная история!

- Я рад, что она позади.

- Меня очень огорчила эта история с Нэдди. Если могу быть чем-нибудь полезен...

Сатерлэнд покачал головой.

Наконец Тевор-Браун приступил к делу, по которому он его вызвал в Лондон.

- Брус, - сказал он. - Я вызвал вас сюда, потому, что тут вышло одно очень деликатное назначение. Мне нужно порекомендовать кого-нибудь и я подумал, что ваша кандидатура - самая подходящая. Мне хотелось поговорить с вами, прежде чем назвать вашу кандидатуру

- Я слушаю, сэр Кларенс.

- Брус, эти евреи, убегающие из Европы, выросли для нас в целую проблему. Они буквально наводняют Палестину. Я говорю вам прямо, что арабы очень раздосадованы этими массами евреев, обрушившимися на подмандатную территорию. Мы здесь решили поэтому построить лагеря на Кипре, где в виде временной меры эта беженцы будут содержаться, пока Уайтхолл решит, как нам быть с палестинским мандатом.

- Я понимаю, - тихо сказал Сатерлэнд.

- Все это очень щекотливое дело, - продолжал Тевор-Браун, - и тут нужно много такта. Конечно, никому не хочется загонять за частокол стадо измученных беженцев. К тому же, симпатии правящих кругов везде и всюду на их стороне, в особенности во Франции и Америке Тут нужно действовать осторожно, чтобы эта история на Кипре не вызвала шуму. Нам нужно избегать всего, что может настроить против нас мировое общественное мнение.

Сатерлэнд подошел к окну и выглянул на Темзу и на двухэтажные автобусы, проезжающие по мосту Ватерлоо.

- По-моему, это гиблая затея.

- Это не нам с вами решать. Брус. Распоряжается Уайтхолл.

Мы всего лишь исполнители. Сатерлэнд продолжал смотреть в окно.

- Я видел этих людей в Берген-Бельзене. Это, наверное, те же самые. Сегодня они хотят попасть в Палестину. Он вернулся к своему креслу.

- Вот уже тридцать лет, как мы нарушаем в Палестине одно обещание за другим.

- Послушайте, Брус, - сказал Тевор-Браун, - мы с вами одного мнения в этом вопросе, но мы в меньшинстве. Мы вместе служили на Ближнем Востоке. И знаете, что я вам скажу? Я просидел всю войну за вот этим столом, и через мои руки проходили одна докладная записка за другой о предательстве арабов. Как начальник египетского генерального штаба продает секреты немцам, как весь Каир готовит торжественную встречу своему освободителю Ромелю, как иракцы переходят на сторону немцев, а сирийцы заигрывают с немцами, что иерусалимский муфтий гитлеровский агент. Я мог бы продолжать этот список часами. Но вы должны смотреть на все это с точки зрения Уайтхолла, Брус. Мы не можем рисковать своим положением и влиянием на Ближнем Востоке из-за нескольких тысяч евреев. Сатерлэнд вздохнул.

- В том-то и заключается наша трагическая ошибка, сэр Кларенс. Мы так или иначе потеряем Ближний Восток.

- Ну, вы преувеличиваете, Брус.

- Ведь не пустые же звуки понятия о добре и зле. Сэр Кларенс Тевор-Браун криво улыбнулся и в досаде покачал головой.

- Я не многому научился в жизни, но одно я крепко зарубил себе на носу: внешняя политика государств построена никак не на понятиях о добре и зле. Добро и зло? Не нам с вами решать, что здесь добро, и что зло. Единственное царство, где правит добро, это царство небесное. Земными же царствами правит нефть. А у арабов много нефти.

Брус Сатерлэнд молчал. Потом кивнул.

- Только царством небесным правит добро, - повторил он. - Земными царствами правит нефть. Кое-чему вы все-таки научились, сэр Кларенс. Похоже, что в двух этих коротких фразах заключена вся мудрость мира. Все мы, народы, государства, живем по закону необходимости, а не правды.

Тевор-Браун нагнулся вперед.

- Где-то в своих планах мироздания всевышний возложил на нас нелегкую задачу править империей...