Эксодус (Книга 1 и 2)

Барак поехал на север в Эйн-Ор, который был расположен не очень далеко от его собственного мошава Яд-Эль. Как и большинство кибуцов, Эйн-Ор превратился в настоящий сад. Будучи одним из самых старых членов и даже основателей кибуца, Акива жил в отдельном двухкомнатном коттедже, битком набитом книгами. У него даже был радиоприемник и личная уборная - большая редкость в кибуцах того времени. Акива любил Эйн-Ор, как раньше любил Шошану. После смерти Руфи и Шароны Барак долго упрашивал его переехать к ним в Яд-Эль, но Акиве нравилась жизнь в кибуце, и он предпочел остаться со своими горестными воспоминаниями в своем кибуце.

Барак говорил с братом как только мог мягко. Акиве все доводы были давно известны. Он нервничал и волновался, предчувствуя, что на этот раз дойдет до разрыва с братом.

- Итак, господа из Совета послали тебя, чтобы уговорить меня. Они становятся постепенно большими мастерами всяких уговоров.

- Я бы и без приглашения приехал, как только узнал о безумном деле, которое ты затеял, - ответил Барак.

Акива снова зашагал по комнате. Барак не отрывал от него глаз. В нем бушевал тот же злой огонь, что и в годы, когда он был мальчиком.

- Я делаю всего лишь то, что и сам Национальный Совет признает, но делать боится. Рано или поздно даже им придется смотреть жизни в глаза. Англичане наши враги.

- Мы этого не думаем, Акива. В конце концов мы немалого добились при власти англичан.

- В таком случае ты просто дурак.

- Может, я и бывал неправ. Но что ни говори, англичане являются законной властью в стране.

- И спокойно смотрят, как нам перерезывают горло, - издевательски произнес Акива. - Господа из Национального Совета являются с портфелями на совещания, вручают вежливые ноты, делятся мнениями, заискивающе кланяются, а тем временем муфтий и его головорезы творят, что хотят.

Ты когда-нибудь видел, чтобы арабы вступали в переговоры?

- Мы добьемся своего законными путями.

- Мы добьемся своего в борьбе!

- Пускай так. Но тогда мы должны вступить в борьбу сплоченными рядами. Ты становишься на один уровень с муфтием, когда начинаешь создавать свои отряды. Ты когда-нибудь подумал, что будет, когда англичане покинут Палестину? Какой бы оправданной ни была твоя обида... и моя тоже, ... но англичане все-таки остаются нашим лучшим орудием на пути достижения государственной независимости.

Акива сделал презрительный жест рукой.

- Мы добьемся государственной независимости тем же путем, каким заново построили эту страну... нашим потом и кровью. Я не желаю сидеть сложа руки и ждать подачек от англичан.

- Я последний раз прошу, Акива... Не делай этого. Ты только дашь повод нашим врагам показывать на нас пальцем и вооружишь их лишним аргументом в их лживой пропаганде.

- Ах вот оно чего! - вскричал Акива. - Вот мы и добрались до корня! Евреи, значит, должны играть твердо по правилам! Евреям нельзя применять силу! Им можно только умолять и выпрашивать! Еврей обязан подставлять щеку!

- Перестань!

- Не перестану! - продолжал кричать Акива. - Все что угодно, только не драться! Немцы, арабы и англичане еще подумают, чего доброго, что мы непослушные дети.

- Я говорю, перестань!

- Ты остался евреем из гетто, Барак. И ты, и все твои товарищи из Национального Совета. Но вот что я тебе скажу, мой дорогой брат! Перед тобой человек, который не боится поступить дурно, зато твердо решил не сдаваться. Наплевать нам на то, что скажет этот твой трижды проклятый мир.

Барака трясло от злости. Все же он продолжал сидеть не двигаясь и изо всех сил пытался скрыть свой гнев. Акива все говорил и говорил. Впрочем, так уж Акива неправ? Сколько горя и унижений, измен и страданий должен вынести человек, прежде чем поднять руку в ответ?

Барак поднялся и направился к двери.

- Скажи Авидану, господам из Совета и всем этим мелким маклерам, что Акива и Маккавеи велели передать англичанам и арабам вот что: "Око за око и зуб за зуб!".

- Ты не смеешь больше ступить через порог моего дома, - сказал Барак.

Оба брата постояли некоторое время друг против друга, не сводя глаз друг с друга. В глазах Акивы заблестели слезы. - Не переступить порога твоего дома?

Барак не отвечал.

- Да ведь мы с тобой братья. Барак. Ты меня на своем горбу доставил в Палестину.

- О чем я теперь очень сожалею.

У Акивы задрожали губы.

- Я такой же еврей, как ты, и не меньше твоего люблю Палестину. Ты осуждаешь меня за то, что я следую велениям моей совести...

Барак вернулся в комнату.

- Это ты и твои Маккавеи натравливаете брата на брата. Еще когда мы с тобой были детьми, ты всегда подбирал подходящие цитаты из Библии. Так вот... ты бы лучше прочитал про зелотов, которые натравливали брата на брата, внесли раскол среди евреев и привели к разушению Иерусалима римлянами. Вы называете себя Maккавеями, а я называю вас зелотами.

Барак снова направился к двери.

- Помни одно, Барак Бен Канаан, - сказал Акива. - Что бы мы ни делали, это не идет ни в какое сравнение с тем, что сделали с нами. Что бы Маккавеи ни сделали, этого никак нельзя назвать дурным, если сопоставить с убийством, продолжавшимся две тысячи лет.

Глава 15