Экскурсия на Землю

Математическая модель их поведения уже была готова и новые вычисления были сделаны практически мгновенно. Характер несанкционированных сигналов что у калифорнийских нанитов, что у своих – заслоновских, был примерно одинаков. А вот у изолированных экспериментальных эти информационные всплески отсутствовали. Значит причина, вероятно, была внешней.

Следующий эксперимент они придумали с Кондратьичем вместе. Небольшая часть изолированных нанитов была извлечена из экранированной лаборатории, после комплекса замеров выяснилось, что несанкционированные всплески нарастают со временем, но прирост крайне медленный.

Также удалось установить, что дело не в пси, хотя первая мыль была, что именно эта всепроникающая технология, полностью контролируемая инками, может порождать паразитные информационные явления.

Эта теория была сразу отброшена, ведь в изолированной зоне пси работала. Наниты через неё и управлялись.

Наступил момент, когда Кондратьич задумчиво оглаживая бородку сказал:

– Ну что же, тебе повезло увидеть ещё одну грань современной науки в действии – нам нужно доложить результаты университетскому инспектору по этике исследований. Подготовить доклад я поручаю тебе, завтра у девять утра идём к нему. Ясно?

– Да, Александр Кондратьич, – отозвался Тимофей.

– И смотри у меня, – профессор остро взглянул ему в спину, – Больше по ночам так долго не гуляй, родители мне за тобой присматривать поручили, как-никак!

– Не буду, – вздрогнул Тимофей.

Вечером он опять встретил Янгу в башне. И они долго сидели в почти пустом обзорном зле, смотрели на Луну и разговаривали.

– Расскажешь, как на Марсе жил?

– Конечно…

Глава 3. Инквизиция

Утром Тимофей спешно готовился к разговору с загадочным инспектором. Около девяти из своей выгородки выглянул Кондратьич и крикнул в лабораторный зал:

– Тимофей! Ты готов?

– Да.

– Отлично, тогда пошли.

Они вышли из лаборатории и направились к лифту. По дороге Кондратьич объяснял, что должность инспектора по этике научных исследований есть при каждом университете и любом другом научном учреждении. Должность эта была не сильно заметная, и даже скромная – обычно на неё старались брать людей педантичных и занудных.

– А чем всё-таки они занимаются? Я помню, что у нас в Марсополисе вроде тоже был такой дядька, про него говорили, что он из отставных космофлотцев. И что может любому профессору всыпать.

Кондратьич засмеялся.

– Может и всыпать. Я вашего Панкратия Карловича знаю: он хоть и зануда, но в молодости был тем ещё задирой. А задача у них простая, хоть и не очень афишируемая – они крамолу ищут.

– Что?

Тимофей быстро глянул через пси в энциклопедию и узнал, что это слово в старину обозначало государственное преступление и измену. На него словно пахнуло сырыми средневековыми подземельями, а перед мысленным взором пронеслись отрывки из приключенческих исторических гололент.

– Следят, чтобы мы, учёная братия, не очень-то тут выдумывали всякое, – усмехнулся Кондратьич.

За разговором они незаметно достигли лифта и сели в него совершенно одни – время было самое рабочее и людей в коридорах было мало.

– Ну что, эт самое, поехали в казематы инквизиции? – спросил Кондратьич и, хитро подмигнув, нажал кнопку минус десятого этажа, самого нижнего этажа в университете.

Тимофей зябко поёжился. А потом, измученный таинственными загадками, послал запрос через пси, пытаясь выяснить – чем же, всё-таки эти инспекторы занимаются.

И выяснил.

Ответ был тривиальный и лежал на поверхности. Инспекторы следили за тем, чтобы научные разработки не затрагивали опасные для существования человечества технологии, и не нарушали таким образом экстерриториальный кодекс федерации о преступлениях против человечества.

Лифт выпустил их на мрачном техническом этаже, на перекрёстке из нескольких больших тоннелей. Все стены которых были увиты паутиной из кабелей и труб.

– Как тебе подземелье? Бывал здесь?

– Нет.

– Любят они забираться в такие места. Романтика тёмных времён, понимаешь, – зловеще проговорил Кондратьич. – Пошли, нам туда.

Кондратьич махнул в сторону, указывая направление. Несмотря на то, что это был самый нижний этаж, вдали виднелись идущие куда-то люди. Но Кондратьич до них не дошёл, свернул в один из боковых проходов, затем была лестница, ведущая ещё ниже.

Сразу после спуска на два пролёта, они попали в обширное вытянутое помещение, вдоль стен которого стояли столы, уставленные различными странными предметами. Тимофей сразу углядел похожий на шлем скафандра старинный рыцарский шлем, какие-то странные плетёные предметы, пси подсказало, что они называются корзины, на столах лежали груды древних мечей и разные механизмы, а стены были полностью завешаны необычными плакатами.

Перед Тимофеем замелькали надписи: «Цирк! Цирк!», «Концерт», рисованные лица людей в старинной одежде, потом ещё одна надпись: «Не болтай» …

– Интересно? – спросил его Кондратьич, улыбаясь.

– Ага.

– Профессор Чжан Фа историк и реконструктор, ну и, эт самое, инспектор по совмещению.

Помещение закончилось дверью с большим плакатом, на котором была надпись китайскими иероглифами: