Экономические теории в пространстве и времени

Причем, если Масгрейв рассматривал мериторный патернализм как способ исправления нерационального выбора индивидуумов в известных ситуациях (дефицит информации, воли и ресурсов), то Талер и его коллеги сформировали собственную коллекцию нерационального поведения, опирающуюся на психологические особенности человека: эффект наделенности (endowment effect), неприятие потерь (loss aversion), ментальность учета (mental accounting), точка отсчета (reference point), гиперболическое дисконтирование и т.д. (Капелюшников, 2013b; Воробьев, Mайборода, 2017; Паниди, 2017; Белянин, 2018).

В методологическом же плане опорой послужил все тот же отказ от абсолютизации рациональности поведения индивидуумов, обоснованность которого поведенческие экономисты доказывали с помощью ряда лабораторных экспериментов. Но если Масгрейв, почти «стесняясь», обосновывал мериторный патернализм, стараясь не представлять вмешательство государства в нежелательном свете (Рубинштейн, 2010. С. 45–46), то поведенческие экономисты и непосредственно Талер произвели «настоящий переворот в нормативном экономическом анализе, полностью отбросив антипатерналистскую установку» (Капелюшников, 2013а. С. 68). Более того, Талер и его коллеги постарались преподнести патернализм в «белых одеждах» либерализма, убеждая себя и экономическое сообщество, что «либертарианский патернализм – это не оксюморон» (Sunstein, Thaler, 2003b)10. Это ключевое утверждение Р. Талера «интуитивно понять невозможно» (counterintuitive)11. Но, можно ли в принципе сосуществование «свободы выбора» и «патернализма» подтвердить, подобно физикам, строгой теорией? Похоже, нет. Объяснение такого симбиоза оправдано лишь на метафорическом уровне. При этом отмечу, что метафорические оксюмороны украшают многие литературные произведения. В качестве примера можно привести «Мертвые души» Гоголя и «Живой труп» Толстого.

Если же отвлечься от литературы, то любой патернализм – мериторный, либертарианский или асимметричный (Camerer et al., 2003), остается патернализмом, который по природе своей «отбирает» часть свобод индивидуума. В этом смысле «подталкивание» (nudge) людей к принятию верных, с точки зрения патера, индивидуальных решений мало чем отличается от стимулирующих механизмов мериторики12.

Исходные предпосылки

Сопоставим теперь исходные предпосылки мериторного и либертарианского патернализма. Подчеркну, и та, и другая концепции базируются на скептицизме в отношении рационального и ограниченно рационального поведения индивидуумов (Katona, 1951; Simon, 1955), который в конечном счете перерос в поведенческую экономику с присущими ей экспериментальными исследованиями (Chamberlin, 1948; Smith, 1962). При этом повторю, исходной предпосылкой концепций мериторного и либертарианского патернализма послужило одинаковое признание возможности иррациональности индивидуумов.

Следует обратить внимание и на одинаковый характер объяснений, почему в случае нерационального поведения целесообразно государственное вмешательство, будь то мериторный или либертарианский патернализм. Так, несмотря на определенное различие в причинах нерационального поведения, оба подхода опираются на одну и ту же методологическую конструкцию множественности «Я» с фактической легитимацией патернализма, направленного на поддержку того «Я», предпочтения которого совпадают с преференциями «патера», соответствующими его нормативному стандарту.

И теория мериторных благ, и концепция либертарианского патернализма исходят из общей посылки, что в индивидууме «живут» многие «Я», обладающие различными наборами предпочтений. В агрегированной форме такая модель постулирует некое «раздвоение личности» – одновременное исполнение человеком ролей безвольной жертвы искусителя («исполнитель») и ее рационального антипода и «гордости создателя» («программатор»). Если «исполнитель» ориентируется на эгоистические и близорукие действия, то «программатор» стремится к реализации долгосрочных и просвещенных интересов (Thaler, Shefrin, 1981. Рр. 392–406)13.

Интересно, что в обеих теориях, при допущении наличия «искаженных» и «истинных» предпочтений индивидуумов, в обоснование исходных предпосылок и методологии используется одна и та же работа Талера и Шеффрина. Причем одни авторы считают, что она имеет непосредственное отношение к мериторике (Head, 1988. Р. 30; Koboldt, 1995. S.13; Tietzel, Muller, 1998. S. 117), а другие – к либертарианскому патернализму (Sunstein, Thaler, 2003а, b).