Екклесиаст

Девицы действительно знали своё дело, и буквально через несколько секунд жеребец упал сначала на колени, потом завалился набок и забился в предсмертных судорогах, успев ещё раз подать голос напоследок. Но это был уже не голос коня, а хрип обессиленного животного.

С губ его сорвался крупный клочок кровавой пены и попал обнажённой толстушке как раз пониже живота. Толпа восторженно завопила, ведь такое откровение можно увидеть лишь однажды, а мясистая мощнецкая дама принялась растирать между ног конскую слюну.

– Сейчас ожидается незабываемое представление, – невозмутимо произнёс проявившийся рядом Сабациус.

Надо же, он ещё здесь и никуда исчезать не собирался, а я, глазея на баядерок, чуть не забыл про своего спутника. Во всяком случае, он обещался до темноты быть со мной. Мало ли что. И вообще, как я обойдусь без экскурсовода в неизвестном мне царстве, да ещё на мистическом празднике любви? Здесь, конечно, интересно, но навряд ли я останусь на ночь. Хорошенького понемножку.

Тем временем девицы совсем по-деловому завалили уморённого коня на спину, вогнав по бокам в землю деревянные подпорки, и принялись свеженькому покойничку массировать живот.

– Боже! Они же!..

– Правильно, – откликнулся тут же пока ещё не исчезнувший никуда Сабациус. – Они обнажают конский фаллос.

– Но зачем? – чуть не поперхнулся я. – Не собираются же они отрезать достопримечательность коня на шашлык?

– Может быть, кто знает, – в голосе моего спутника просочилась ядовитая усмешка. – Когда женщина свирепеет от запаха дичи, она способна на очень многое.

– Хочешь сказать, «коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт»? – подсказал я.

– Именно так, – кивнул Сабациус. – Мне ли не знать повадки женщин! Но во всех странах и во все века встречается одно и то же.

А девушки старались вовсю, более того, трудились со знанием дела. Конский фаллос обнажился в довольно-таки эррекционном состоянии, поскольку жизненные реликтовые силы ещё оставались в лошадином теле.

– Женщина, державшая до сих пор жеребца за узду, бросила её и, поддерживаемая под локти подругами, принялась взбираться на вершину фаллоса.

– Она некрофилка что ли? – фыркнул я. – Всё равно ничего не получится, не тот размер.

– Не получится? – хохотнул Сабациус. – Ещё как получится! Это наша королева. Королева сексуальной любви! Варги!! – заорал он что есть силы.

– Варги!! – повторила за ним толпа.

И под народные ободряющие возгласы королева занялась сексом… с мёртвым конём. Я в растерянности стоял, не зная даже как реагировать и надо ли? Просто происходящее пока не укладывалось в голове! Видок у меня, видимо, был ещё тот, потому что Сабациус весело ткнул меня кулаком в бок:

– Согласись, нигде такого не увидишь!

– Ага. И не услышишь, – кисло улыбнулся я. – Неужели мне нечего было показать здесь, кроме этого занимательного циркового номера? Но такое, ни в каком цирке, пожалуй, не увидишь. Это уж точно.

– Вот и неправда, – хохотнул Сабациус. – Подобные мистерии по сегодняшний день случаются во многих странах, тем более в Индии. Только об этом не вопят риторики с глашатайских трибун и не трубят герольды на перекрёстках дорог. А этот монастырь всё-таки одно из давнишних мистических пятен земли. Нам по воле Божьей отступать некуда.

– Так уж и по воле Божьей? – опять скуксился я. – Любая любовь: физическая, платоническая, моральная, сексуальная – это Божье Таинство, о котором не следует вопить любому и каждому, то есть, не мечите бисер перед свиньями, иначе сами в свинью превратитесь. Если я не прав, то покажите мне хотя бы одного вопящего о любви, который станет утверждать, что познал любовь! Нет таких и не будет, потому что «…о любви лишь думают украдкой, а глаза, как яхонты горят». И это сказал человек, до глубины испробовавший всяческих любовных страстей, а за одно и ненависти людской.

Сабациус на мой выпад отвечать не стал, а, может быть, ему просто нечего было ответить, кто знает.

Меж тем королева, надсадно и сладострастно охая, закончила публичное представление. Баядерки унесли её на руках в замок. В центре площади остались только четыре исполнительницы предсмертного танца белого жеребца. К барабанному бою присоединилось пронзительные звуки флейт и несколько аккордов на струнных инструментах, что придавало музыке непередаваемую пикантность.

Танцевальный девичий квартет разошёлся вовсю, не позволяя остынуть уважаемой публике. Одна из баядерок оказалась рядом и ловко накинула мне на шею кисейный голубой шарфик. Я интуитивно дёрнулся, предчувствуя последствия настигшие бедного жеребца, но Сабациус тут же разъяснил ситуацию. Его голос звучал восторженно, даже торжественно:

– Вы действительно любимец Всевышнего. Вас выбрала Иштар – настоящая богиня любви. Никогда бы не сказал, что выберут именно вас! Только делайте всё, как надо.

– А как надо?