Экипаж. Предельный угол атаки

– Шо, больной, да? Тьфу на тебя, боксерская груша! – Вакуленко неловко извернулся, чтобы показать средний палец Сереге, уходящему во двор.

Но суставы гнулись плохо, вышло три пальца.

– Мать твою!.. – Он скривился от боли в шее. – Ох, как нарывает!

– Дай посмотрю. – Карпатов отложил лепешку.

– Не дам. – Вакуленко испуганно схватился за шею. – Мое!..

Состояние Вакуленко внушало опасения. Родинка у него была сорвана две недели назад, это место чесалось, нарывало. Оно бы обошлось, но в ранку, наверное, попала грязь. Начиналось заражение. Вакуленко крепился, но уже страдал.

Карпатов вышел во двор, сел на крыльцо. За приоткрытой калиткой виднелся зевающий охранник. Еще трое сидели на заборе, болтая ногами, и тоже зевали. Парочка на крыше. Эти что-то невнятно бубнили.

Посреди двора на виду у талибов выделывался Серега. Демонстративно не глядя в их сторону, не слушая ехидных выкриков, он совершал комплекс физических упражнений. Размялся, сделал приседания, упал на кулаки, отжался сорок раз. Уперся ногами в створ колодца, стал качать пресс. Совершил пробежку к забору, выкопал из груды металлолома чугунную крышку колодца, оттащил ее к импровизированной спортплощадке, лег на спину, пристроил на груди и начал отжимать на вытянутых руках. Серега явно работал на публику.

В другом углу двора Витька общался с переводчиком. У Миши было благодушное настроение. Карты, запрещенные Аллахом, пришлось убрать в связи с наличием открытой калитки и охраны, рассевшейся на заборе.

Витька донимал Мишу расспросами.

– Вот скажи, сколько можно жен иметь? Вот лично у тебя, Миханя, сколько жен?

– Один. – Миша почему-то отогнул именно мизинец.

– Одна, – поправил Витька. – Жена – она, так повелось, женского рода. А чего так слабо-то? Завел бы штук восемь, горя бы не знал.

– Дорого. – Переводчик покачал головой. – Деньги надо. Дом ей надо строить, калым платить, одевать, кормить, обувать.

Он хлопнул на колене зазевавшуюся осу. Из-под складок халата выскользнул нож с короткой рукояткой и блестящим лезвием. Миша этого не заметил, охрана на заборе и Витька тоже не увидели. Зато такое дело засекли Карпатов и Серега. Тот заинтересовался, отбросил колодезную крышку и начал делать вид, что завязывает шнурок на кроссовке.

– А у нас наоборот, – разглагольствовал Витька. – Жена калым платит. Приданое называется. Ну, скажем, сундук с драгоценностями. Или коттедж, который ей папаня построил. Или спортивный «ламборджини».

– Вы несчастная нация, – улыбаясь, объявил переводчик. – У вас женщина мужчину покупает, а потом делает с ним все, что ей надо. У вас женщины главнее мужчин. А у нас мужчины покупают женщин. И они принадлежат им.

Витька задумался.

– Зато у вас водку пить нельзя, – заявил он. – А у нас можно. Даже нужно.

– А зачем ее пить? – удивился Миша.

Столь абсурдная постановка вопроса развеселила даже малопьющего Витьку. Засмеялся и Серега, поменявший ноги и завязывающий шнурок на второй кроссовке. Совсем неподалеку грохнули артиллерийские разрывы.

– Ой, – сказал Миша, приседая и делая испуганное лицо.

Витьке даже показалось, что тот сейчас перекрестится. Охрана посыпалась с забора, загалдела на той стороне.

– Чего это у вас? – спросил Витька, пряча испуг. – Стройка или дискотека?

– Война!.. – Переводчик сделал круглые глаза, подхватил полы халата и помчался со двора.

Витька заметил нож, валяющийся в пыли, открыл было рот, но к нему уже подскочил Серега, приложил палец к губам, подобрал оружие, сунул в карман и покосился по сторонам. Ни на заборе, ни на крыше никого – охрану сдуло при первых разрывах. Калитку талибы закрыли на засов.

Злорадно ухмыляясь, Серега зашагал в дом. По пути он вызывающе зыркнул на Карпатова.

Канонада не смолкала, превращалась в монотонный гул, напоминающий железную дорогу, на которой постоянно что-то стучит. Взять мятежный Кандагар у бойцов Масуда не хватало сил.

Ближе к вечеру объявился начальник тюрьмы Махмуд в сопровождении Миши и целого выводка молчаливых абреков. Во дворе опять извращался Серега, используя все, что было под рукой. Он поднимал камень, заводил его к лопаткам, тренируя верхний плечевой пояс, отжимался на каждой руке попеременно. Вереница вооруженных субъектов проследовала мимо него, втянулась в дом.

Пленники заблаговременно зафиксировали появление чужаков, спрятали в половую щель с трудом отремонтированный приемник, убрали вещи с прохода, чтобы у гостей не возникло соблазна по ним потоптаться. Летчики встали к стене – за исключением Вакуленко, которому становилось все хуже. Он лежал весь синий, водил по сторонам мутными глазами.

Особых ужасов не последовало. Махмуд осмотрел помещение, сунулся в санузел, которому арестанты титаническими усилиями не давали превратиться в рассадник зловония, потряс решетку на заднем окне. Прицепиться было не к чему. Да и домой пора, к красавице жене и семерым на лавке. Он махнул рукой своим парням, мол, пора на выход.