Экипаж. Предельный угол атаки

– Исламские фанатики. Отпетые. Экстремисты, маргиналы, ненавидят всех, кто верит в другого бога. Талибаном себя называют. Мечтают насадить пещерный век по всему миру. Женщину – в чадру, мужикам – не бриться, все достижения цивилизации – на слом. И это только верхушка айсберга.

– Ни хрена себе! – Витька покрутил вихрами и протрезвел от испуга.

– Духи, – мрачно вымолвил Глотов. – Мы ушли из Афганистана в восемьдесят девятом, и началась у них дележка. Глотки режут друг дружке, за власть бьются. Раббани и Дустум – это еще, как выясняется, милые, цивилизованные люди. А вот талабы…

– Талибы, – поправил Серега.

– По-русски говоря, студенты духовных семинарий Афганистана и Пакистана, – добавил Карпатов. – Как их там… забыл.

– Медресе, – вспомнил не такой уж необразованный Глотов. – Ага, правительство Кабула мечтают свалить. Кандагар уже у них.

– Студенты? – изумился Вакуленко. – А чего такие грязные?

– Денег нет, – под общий хохот пояснил Серега.

– Ну, мы и попали! – Вакуленко озадаченно почесал за ухом. – А мы як раз тому правительству снаряды веземо.

– Не снаряды, а патроны, – поправил Серега.

– В тебе повылазило, чи шо? – Вакуленко развел руками. – От таки патроны! Легче с того?

– Это тот последний ящик, – буркнул наблюдательный Глотов. – Подстроили, суки.

– А зачем? – спросил Витька и икнул.

– А хрен их знает. – Глотов простодушно пожал плечами.

– Ну, ничего, – сказал Серега. – Мы тут не при делах. Это они там налажали, а мы кто? Просто возим. – Он щедро плеснул в стаканы. – Ну, давайте, командир, за небо ясное!.. Витька, пей! Это же лекарство!

– Да иди ты, – не поверил Витька.

– Серьезно, – уверил Серега и под общий хохот начал рассказывать историю, как слон заболел в зоопарке. Кашлял, чихал. Добавили ему водки в ведро с водой. Наутро слон был абсолютно здоров, зато остальные три начали кашлять.

Карпатов этой ночью пил немного. Ему не хотелось думать о проблемах. Стоит ли волноваться, когда за твоей спиной такая огромная и влиятельная страна? Но мысли лезли в захмелевшую голову. Он считал себя политически подкованным, читал газеты, смотрел телевизор.

Невиданные противоречия разрывали Афганистан к девяносто пятому году. Таджики Раббани и Масуд, узбек Дустум, пуштун Хекматияр – каждый умеренный моджахед тянул одеяло на себя. Они разорвали стонущую страну на несколько удельных княжеств.

Месяца четыре назад студенты-богословы под водительством муллы Мамур Джи вошли в Кабул и стали требовать отставки Раббани. Талибы поклялись, что не вернутся в свои медресе, пока не наведут в стране порядок. Они пытались взять Кабул, но были выбиты оттуда отрядами Масуда и ушли на юг.

Откуда взялась эта напасть? Говорят, она зародилась в недрах Кандагара. Или в лагерях беженцев под Пешаваром. Неплохо потрудились пакистанская секретная служба и корпус пограничной стражи совместно с элитными подразделениями пакистанских десантников генерала Насруллы Бабара.

Один знакомый офицер, имеющий отношение к генштабу, рассказывал Карпатову, как в октябре боевики этой странной организации захватили пограничный город Спин-Болдак и вышибли оттуда вояк Хекматияра, который даже и не понял, кто на него напал. Вместе с городом талибам достался склад с 18 тысячами «калашниковых». Их войско росло как на дрожжах.

Вскоре пакистанцы отправили в Ашхабад конвой из 30 машин с лекарствами. В Кандагаре у аэропорта местные командиры затормозили машины и поинтересовались насчет своей доли. Пакистанцы тут же обратились к талибам с убедительной просьбой. Те атаковали аэропорт, освободили грузовики, расстреляли командиров моджахедов.

В тот же вечер они направились в Кандагар и захватили город в ходе жаркого боя, при этом обзавелись собственной истребительной авиацией и несколькими вертолетами. Месяца через три талибы уже контролировали 12 южных провинций, подошли к Кабулу и Герату, разбили Хекматияра, открыли доступ к столице страны. Махмуд остановил наступление на Кабул, талибы не отчаялись, двинулись на Герат, прихватили авиабазу Шинданд в его окрестностях.

Они орут благим матом про «истинно исламское государство», всех считают лживыми мусульманами, а себя правильными. Насаживают ислам в самом диком, необработанном виде. За воровство отрубают руки, небольно утруждаясь доказательством вины. За супружескую неверность – смертная казнь: забивают камнями, но могут и модернизировать процесс, обрушить на приговоренных стену при помощи танка. За алкоголь, наркотики – плеть. Азартные игры – плеть. За убийство – расстрел, причем исполняет приговор ближайший родственник убийцы. За измену исламу – расстрел. За критику режима – расстрел. За увлечение изобразительным искусством – расстрел. Только Аллах создает что-то живое! Запрещено носить европейскую одежду, слушать музыку, танцевать, смотреть телевизор, хранить фотографии, курить, бриться, носить белую обувь, поскольку таков цвет талибского флага.