Ехал грека через реку

— Я ведь могу уговорить Еву повелеть вам залезть в пруд, — пробормотала Ася, снова смутившись.

Адам моргнул.

— Только не эта зеленая лужа, — взмолился он. — Кстати, до каких пор я буду находиться в подчинении у несмышленой девочки?

— Только до вечера, — утешила его Ася. — Но это интересный опыт. Каково это — когда тобой командуют другие?

— Это… обескураживает, — подумав, признал Адам.

— Представляете, что дети чувствуют это каждый день?.. Пойду искупаюсь, — Ася встала, скинув полотенце. Сделала несколько шагов и обернулась. — Но вы же хоть когда-нибудь купались в море? — спросила она неуверенно.

Он покачал головой.

— Ваша мама — ужасный манипулятор, — огорчилась Ася. — Не становитесь таким, когда вырастете.

Ужинали у Кати и Димы, отца Димы. Глядя на то, как Ася пререкается и смеется с сестрой, а Ева подворовывает сосиски из тарелки Димдима, Адам ощутил едкий дискомфорт, как человек, который утратил нечто, чего никогда не имел.

По дороге домой он чуть отстал, задумчиво вертя телефон в руках.

Если мама узнает — она его никогда не простит.

И, внезапно решившись, он набрал номер, который почти никогда не набирал.

— Привет, Линар, — сказал Адам как можно беззаботнее.

Старший брат.

Официальный наследник отцовской империи.

Другой его брат, Ильдар, несколько лет назад уехал на север, где выкачивал свою маленькую нефтяную скважинку, и редко возвращался на родину.

А Линар жил в получасе езды, но это вовсе не значило, что кто-то из них двоих преодолевал это небольшое расстояние.

— Адам? — из мобильника разливалось изумление.

— Да.

— Что-то случилось? С отцом?

— Нет. В общем, нет. Я просто подумал…

Ася оглянулась на него с недоумением, — наверное, её удивил его напряженный, ломкий голос.

— Я просто хочу тебя кое с кем познакомить, — мучительно пробормотал Адам.

— Собрался жениться? — спросил Линар довольно дружелюбно.

В последний раз они разговаривали лет семь назад.

В тот день Адаму исполнилось восемнадцать, и он постыдно напился.

— Нет, это другое. У меня есть дочь, ей четыре года, и мне бы хотелось, чтобы она познакомилась с твоими детьми. В конце концов, они родственники.

— Вот так раз, — после долгой паузы произнес Линар. — Тайный ребенок завел своего тайного ребенка. Удивительная штука — гены.

Ася, склонившись над Евой, что-то ей сказала. Девочка подошла к Адаму и взяла его за руку. У неё была теплая и липкая после ягод ладошка.

Адам присел на корточки и поцеловал эту ладошку.

— Я думал о семейном ужине, — мужественно договорил он. — Мы могли бы пожарить шашлык в моем саду.

— Мама убьет меня, если узнает об этом, — хмыкнул Линар.

— Моя меня тоже.

Молчание стало оглушительным — никогда не следовало вспоминать о Мадине в семье отца. Адам только что нарушил одно из главных правил.

— Ладно, — наконец, сказал Линар. — Назначай дату.

Ева молча погладила его по щеке, и Адам уткнулся носом в её волосы.

— Я действительно похож на своего отца? — спросил он, закончив этот ужасно неловкий разговор.

— Ваш папа красивее, — невозмутимо ответила Ася. — Брутальнее.

— Я имею в виду…

— Ага. Страдашки и рефлексию. Кому это вы звонили?

Адам объяснил. Ася слушала его, нахмурившись.

— Никогда не пойму, почему в любой непонятной ситуации люди жарят шашлык, — только и сказала она.

Стало обидно: сейчас ему не помешало бы более основательное утешение.

К ночи у Аси настолько испортилось настроение, что она принялась за уборку, а хуже этого быть ничего не могло.

— Господи боже, — бурчала она себе под нос, похожая на сердитую пчелу, — как может быть дом таким огромным? А эти стеклянные стены? А эти перегородки? А эта лепнина?

Рассуждая таким образом, она лихо махала метелкой от пыли, начисто игнорируя валяющиеся повсеместно игрушки.

Ева отгородилась от неё букварем.

— Между прочим, — продолжала Ася, — в стране Нянландии маленькие девочки помогают своим няням. Встав рано утром, они надевают носочки, чистят зубы и бегут вприпрыжку к своим родителям. «Папа, папа, — ангельскими голосами воркуют они, — пожалуйста, разрешите мне убрать за собой игрушки…»

— Я учу буквы, — с важностью объявила Ева.

— А вот между прочим в стране Нянландии, — гнула свою линию Ася, — маленькие девочки сами читают книжки своим няням. После ужина они чистят зубы, надевают пижаму и с книжкой в руках бегут к своим…

— Ну хватит, — взмолился Адам, вырвал у Аси метелку и за руку отвел её на кухню. — Сидите спокойно, я приготовлю вам какао.

— Между прочим…

— И молча. Спокойно и молча.

Ася замолчала, надувшись.

Адам принялся считать про себя.

— Между прочим, — взорвалась она на четырнадцати, — я терпеть не могу пенку от какао.

— Понял. Без пенки.

— В садике меня тошнило от этой пенки. И еще от тушенной капусты. И от вареной моркови. И от горохового супа.

Адам терпеливо слушал.

— Я вообще не понимаю, для чего варить эту морковь. Разве она плоха в сыром виде? Дети должны много грызть, чтобы их челюсть тоже росла. Иначе потом зубы просто не поместятся во рту, и придется носить брекеты. Ева мало грызет! Завтра же купите ей килограмм моркови.