Эйнемида I. Семена раздора.

– Время пришло, ‒ сказала Аэльмеоннэ. ‒ Скоро Госпожа испытает тебя. Филомена, дочь Маи, ты избрана. Ей будет нелегко, и твоя ответственность велика. Помни об этом. Лаийфос, Дайарэ, талаксойа!.

Дриада поднесла чашу к губам, и сёстры повторили за ней. Бросив пустой сосуд на покрывало, Аэльмеоннэ произнесла:

– Все положенные речи сказаны. Проводим ту, что желает ступить на Путь.

Идти оказалось недолго, вскоре деревья расступились, открыв взгляду небольшую полянку, притулившуюся к горному отрогу. Кинана увидела чёрный зев пещеры, обрамлённый зелёным мхом, длиннобородыми лишайниками и густо разросшимся плющом. Зелёные лозы свисали с карниза над входом, образовывая нечто вроде завесы.

Филомена молча протянула Кинане руку, и они вошли в пещеру. Тёмный коридор вёл куда-то вперёд и вниз. Едва они отошли от входа на десяток шагов, снаружи донёсся весёлый смех. Кинана знала, что остаток ночи сёстры будут пировать, но всё же вздрогнула, сжав руку Филомены. В ответном пожатии девушка почувствовала теплоту.

Первое время, Кинана могла идти, лишь держась за руку спутницы, но вскоре показалось необычное зеленоватое свечение. Оно всё усиливалось, и Кинана поняла, что видит свет от подземных грибов, что тут и там росли на стенах. Этот странный пугающий свет сопровождал их, пока коридор не закончился. Иерофантида остановилась и отпустила руку Кинаны. Пока девушка пыталась хоть что-то рассмотреть, Филомена махнула рукой, и вдоль стен вспыхнули огоньки ламп, чей тёплый оранжевый свет на миг ослепил привыкшие к полумраку глаза. Когда зрение вернулось, царевна увидела небольшую залу, густо обитую медвежьими шкурами. Вдоль одной из стен тихо струился в каменный бассейн небольшой водопадик, к другой притулился дощатый столик с кувшином, парой кубков и большим деревянным ящиком, а посередине раскинулось огромное, покрытое мехами каменное ложе с расколотым камнем в изголовье. В пещере было неожиданно тепло. С любопытством осмотревшись, царевна обернулась к Филомене.

– Итак, ты разделишь со мной мудрость?

– Тебе нужна моя мудрость, – устало вздохнула иерофантида, – или тебе нужно моё тело?

– Мне желанно и то и другое. – Кинана порывисто схватила Филомену за руку. – Филомена, почему с того праздника гор ты меня избегаешь? Думаешь, я ничего не заметила? Все собрания, где дозволяется присутствовать не сёстрам, уже два месяца возглавляет Ида, хотя на встречах сестёр ты была, я узнавала. А сегодня ты хотела распоряжаться церемонией, чтобы я не могла выбрать тебя? Так ведь?

– Кинана, девочка, пойми, – мягко сказала Филомена, отнимая руку, – та ночь была большой ошибкой. Моей ошибкой. То, что тогда случилось, былонеправильно.

– То, что тогда случилось, было прекрасно. – Кинана разочарованно отвернулась, – Я, кажется, понимаю, в чём дело. Я тебе не нравлюсь, да? Твоё сердце принадлежит кому-то ещё.

– Кинана, ну что ты! Ты всё неправильно поняла! Моё сердце здесь совершенно не при чём…

– Значит, я тебе всё-таки нравлюсь. И твоё сердце свободно. Не вижу причин, чтобы его не занять.

– Кинана, я не могу дать тебе, что ты хочешь и дело здесь не в сердце. Прошу, послушай, я старше тебя на двадцать с лишним лет, я была подругой твоей матери и качала тебя на руках…

– Не только подругой. Мне говорили, что именно ты делила с ней мудрость, когда она стала одной из сестёр.

– Это так, но это ничего не значит. Калаида и я не были возлюбленными ‒ мы были сёстрами. Как я могу предать её память? Один раз я уже сделала это и виню себя.

– Но почему ты называешь это предательством?! Чем ты предала память моей матери?! Тем, что сделала счастливой её дочь?! Да, я стала женщиной с тобой, и я благодарю за это Даяру, Аэлин и всех бессмертных! Я была счастлива в ту ночь! А ты, Филомена? Ты была счастлива? Отвечай честно, ведь мы в священном месте!

– Кинана…

– Ответь мне, Филомена, – строго сказала девушка. – Ответь.

– Кинана, я отвечу тебе прямо: я рада, что эта ночь была в моей жизни, но мы не можем продолжать. Я почти старуха, а ты юна и неопытна, такой союз неправилен. Не этого хотела бы для тебя твоя мать.

– Моя мать хотела бы, чтобы я была счастлива, а я счастлива с тобой. Может быть я и юна, но я не такой уж и ребёнок, как тебе кажется. Я дочь царя и родилась во дворце, а там взрослеют быстро! – плечи Кинаны ссутулились, голос задрожал. – Я родилась во дворце, Филомена, и всю свою жизнь сплю на постели из острых кинжалов и ядовитых змей. Меня ждёт мало радости впереди: это проклятье царей, плата за власть. И поэтому я не хочу упустить ни одного мгновения счастья! И именно поэтому я желаю быть с тобой!

– Кинана, девочка, – Филомена мягко положила руки на плечи девушки и, внезапно, со смехом отстранилась, – Теперь я вижу, что ты родилась во дворце, царевна! Ты умеешь хитрить.

Кинана весело усмехнулась.

– Конечно, на мудрую иерофантиду это не могло подействовать, но я должна была попытаться… Однако, то, что я сказала – правда. Поэтому если тебе было хорошо тогда, в нашу единственную ночь, и ты хотела бы её повторить, то мы должны сделать это много раз. Поверь мне, так будет лучше.