Егор Гайдар

Конечно, множество редких и ценных по тем временам изданий он просто вывез из зарубежных командировок (например, роскошные художественные альбомы, которых в Москве было недостать).

Вот все это и стояло в так называемом «первом ряду».

Однако книги в те годы принято было ставить не в один, а в два ряда. И только хозяева знали и помнили, где и какие книги стоят у них в этом втором, «невидимом» ряду.

Здесь могли быть книги как менее ценные, так и другие, то есть те, которые не должны были видеть случайные люди.

Начиналась такая, скрытая часть домашней библиотеки обычно с самых «азов» – например, здесь могли быть переплетенные номера «Нового мира» с произведениями Солженицына (выдворенного из страны в 1974 году), очерками Виктора Некрасова, повестями Войновича; все это были писатели-эмигранты, которых уже не печатали, но которые еще совсем недавно были вполне официальными советскими литераторами.

…Кстати, жена Владимира Войновича до отъезда из страны преподавала литературу в классе Егора, в школе у станции метро «Аэропорт». Когда уже будучи взрослым в 90-е годы Егор встретил Войновича, он спросил его: «А помните, мы вам мебель помогали переносить? Я тогда в девятом классе учился». Ирина Войнович была одним из самых любимых его педагогов.

Их ставшие вдруг запрещенными имена скрывали глухие самодельные переплеты без букв (телефоны переплетчиков, которые на дому сшивали подшивки толстых журналов, были на вес золота; их передавали самым близким друзьям как особую услугу).

Тимур дружил еще в юности с Еленой Сергеевной Булгаковой, ее сыновьями братьями Шиловскими; это был родной и близкий для него дом, поэтому Михаил Булгаков у него в доме тоже наверняка был – и те самые легендарные номера журнала «Москва» с первым, купированным изданием «Мастера», и зарубежные издания Булгакова.

Были тут книжки и куда более опасные.

Понятное дело, солженицынский «Один день Ивана Денисовича», романы «В круге первом» и «Раковый корпус» на первом месте (позднее появится и «Архипелаг ГУЛАГ»). Но и другое – «Технология власти» Авторханова, книги югослава Милована Джиласа, Роя Медведева. Книги о сталинизме.

Распространение их было преступлением, само присутствие в доме – поводом для обыска. Однако они тоже стояли во втором ряду.

О них знали только два человека – Тимур и Ариадна.

А потом узнал и третий – Егор.

Очень интересно, что он официально попросил отца о праве читать эти книги. Договоренность между отцом и сыном могла быть и негласной – отец делает вид, что не видит, как сын берет книги и читает. Сын делает вид, что отец этого не знает.

Но они так не умели. Помните, из воспоминаний Тимура об Аркадии Гайдаре: «Однако неправду нельзя. Тоже конец дружбе».

Была ли, кстати, между ними эта дружба?

Конечно, была. Хотя характеры были совсем разные. Легкий, вспыльчивый, склонный к бесконечной шутке и импровизации, как будто летящий человек, Тимур Гайдар. И замкнутый, книжный, застенчивый интроверт Егор.

Их связывало, безусловно, искреннее восхищение отца сыном – и сына отцом. Тимур видел, какой же это удивительный, ни на кого не похожий, уникально одаренный ребенок.

Видел – хотя и старался быть сдержанным. Егор понимал – такой отец есть не у каждого его ровесника. Такой большой, яркий, такой талантливый.

Так вот, читать запрещенные книги Егору разрешили очень рано. Впрочем, чтение запрещенного самиздата в интеллигентных московских семьях не было чем-то из ряда вон выходящим.

Детей даже не выгоняли из комнаты, когда взрослые вели между собой вольные, вполне антисоветские разговоры, обсуждали политику, порой с издевкой обсуждали очередные «решения партии и правительства», с ужасом – очередные посадки и процессы, с тревогой – очередные международные авантюры. Обсуждали они без всяких обиняков и сами личности «вождей СССР», портреты которых висели в каждой школе.

Детей просто предупреждали: в школе об этом не говори. Но прежнего (сталинского) страха у родителей уже не было.

Детям не возбранялось и читать самиздат, который находился в домашней библиотеке. Главное правило – не выносить из дома. Вот это было строго запрещено.

«Запрещенная» библиотека в доме Гайдаров была довольно большой по объему.

Егор читал системно. И наткнувшись в книгах на критику сталинизма, то есть Сталина, как человека, который «извратил» ленинские принципы, «извратил» социализм, он полез в первоисточник. За первозданным социализмом. Так он нашел в отцовской библиотеке «Капитал» Маркса.

…Не хотим, чтобы у читателя сложилось превратное впечатление: что та часть библиотеки, которая находилась у Гайдаров «во втором ряду» – то есть запрещенная, теневая часть книжной культуры, была лишь данью моде. Нет, поиски ответов на вопросы современности, и даже самые рискованные поиски – с какого-то момента стали насущно необходимы для советской интеллигенции.

Особенно после событий 1968 года.