Егор Гайдар

В пятницу, 18 декабря, депутаты Вера Лекарева и Анатолий Аксаков предложили почтить память Егора вставанием и минутой молчания. Тогдашний первый вице-спикер Госдумы Олег Морозов, человек партийной выучки, бывший помощник последнего заведующего Общим отделом ЦК Валерия Болдина (человека, кстати, неглупого, но предавшего своего босса Горбачева в августе 1991-го и приехавшего к нему в Форос вместе с заговорщиками), страшно разозлился. Оказывается, еще за день до этого некоторые фракции (можно догадаться, какие – коммунисты и жириновцы) «в категорической форме предупредили, что устроят публичный скандал, если будет предпринята попытка поднять палату». Получалось, что два депутата провоцировали прогнозируемый скандал, и это «оскорбляло память покойного». В первые же дни, часы после своей смерти он продолжал – уже умерший – ощущать эту ненависть.

Два депутата – Вера Лекарева и Анатолий Аксаков – действительно, как выразился Морозов, «пеклись о себе, любимых». Пеклись о своей человеческой чести. Им было стыдно за то, что государственный орган не почтит память государственного деятеля и бывшего коллеги по парламенту Егора Гайдара.

…Наверное, всепонимающий Гайдар оценил бы логику и той и другой стороны. И отнесся бы с пониманием к Морозову, технично погасившему конфликт в Госдуме. Но два депутата свои личные человеческие репутации спасли. Остальные парламентарии – нет.

Непонятен народу, непопулярен, слишком сложно устроен для политика, чрезмерно учен. Странно было об этом думать в циклопического размера очереди, тянувшейся от самой Рублевки по улице Маршала Тимошенко к ритуальному залу Центральной клинической больницы в субботу, 19 декабря 2009 года, в 15 градусов мороза.

«Вся наша интеллигенция, которая вынесла на своих плечах так много, которая, по сути дела, стала мотором всей антикоммунистической революции 80-х, мирной революции, и которая потом потерялась, в Егоре получила смысл и получила оправдание», – сказал на панихиде Чубайс. Вот она и пришла сюда, к ритуальному залу Центральной клинической больницы, проститься с Егором. Прощание пришлось продлить. И всё равно все желающие не попали в ритуальный зал – так их было много.

«Я обычно не плачу, но выть хочется. Выть хочется оттого, что он так мало жил, и оттого, что вокруг его деятельности столько вранья» – это Борис Немцов.

«Настоящий декабрист» – это Валерия Новодворская.

«Все мы крестьянские дети на барской усадьбе Гайдара», – говорил о Егоре когда-то, в 1990-е, Алексей Головков, который в августе 1991-го привел молодого экономического гуру к Геннадию Бурбулису в Белый дом.

Это правда. Всегда казалось, что Гайдар знает что-то такое про нашу жизнь, чего другие не знают.

«История предоставила нам еще один, быть может, последний шанс, и граждане великой страны должны сделать свой выбор. Смириться с очередной бюрократической приватизацией власти или, наконец, разорвать замкнутый круг и сделать необратимым разделение власти и собственности», – писал он перед смертью.

На Новодевичьем кладбище стоит памятник Егору Гайдару в виде книги, чьи страницы перебирает ветер. Он был человек книжный, которого ветер истории выгнал из кабинета-библиотеки на улицу и в коридоры власти. Рядом – в основном генеральские могилы и надгробия 1950-х. В день рождения Егора сюда приходят разные люди – соратники, управляющий совет Фонда его имени в полном составе. Что греха таить: каждый – со своей флягой. Приходят самые обычные граждане России, которую Егор Тимурович строил, – представители Союза защитников Белого дома в 1991 году «Живое кольцо». Совсем уже не молодые люди, для которых Гайдар – символ демократической революции, их ценностей и ожиданий.

…Есть еще и мемориальная табличка на здании института в Газетном переулке. Бюст – в Высшей школе экономики, установленный уже через год после смерти. В назидание студентам. В память о человеке, который дал Вышке, первому вузу в стране нового типа, в буквальном смысле путевку в жизнь, подписав в 1992 году бумаги о ее создании.

Но не менее важный памятник, а может, самый важный – в атриуме (дворике) Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы. Он поставлен благодаря другу Егора – Екатерине Юрьевне Гениевой, директору библиотеки, наследнице Маргариты Рудомино, которая превратила «Иностранку» в культовое место. Гениева проработала здесь 43 года, из них почти четверть века в качестве директора.

Здесь собраны памятники важным для Екатерины Юрьевны людям. Поскольку это территория библиотеки, разрешений на установку того или иного памятника испрашивать не было нужды.

В 2016-м, через несколько месяцев после кончины Екатерины Юрьевны, и ей был установлен памятник – в том же атриуме, при входе в библиотеку. Там она и встречает читателей в хорошей, вполне «диссидентской» и не очень нравящейся власти компании – вместе с отцом Александром Менем, чьей духовной дочерью она была, Иоанном Павлом II, Раулем Валленбергом, академиком Дмитрием Лихачевым, Юрием Лотманом, Джеймсом Джойсом. И Егором Гайдаром.