Егор Гайдар

И это обстоятельство, вообще говоря, оказало довольно печальное воздействие на всю нашу историю.

«В ходе подготовки к VII съезду (народных депутатов РСФСР. – А. К., Б. М.) президент 29 ноября 1992 года посетил Форум сторонников реформ. Однако его выступление лишь подтвердило отсутствие активной политики, – пишут авторы книги «Эпоха Ельцина», книги, уникальной тем, что писали ее многолетние соратники, члены команды первого президента, его ближайшие помощники и советники: Г. Сатаров, Ю. Батурин, М. Краснов, Э. Паин, Л. Пихоя, А. Лившиц и другие. – Достаточно расплывчато президент говорил о необходимости “демократического реформирования политической системы”, но никаких конкретных идей не предложил, и это не способствовало мобилизации его сторонников».

И вот дальше помощники Ельцина формулируют важные вещи довольно жестко:

«Президент вновь озвучил идею проправительственной партии, но сделал это так невнятно, что никто так и не понял, хочет ли он этого или по-прежнему предпочитает оставаться “президентом всех россиян” и быть над партийными схватками… На одной из встреч с главными редакторами СМИ Ельцин вновь повторил мысль о необходимости создания политической партии: “Пришел к выводу, что надо создавать партию”. Но опять это было больше похоже на размышление вслух, чем на действительно вызревшее решение: “Партию, или может быть, фонд… Бурбулис будет председателем”. Когда же главные редакторы поинтересовались, на какие средства будет строиться партия, Ельцин к ответу оказался не готов и лишь дал понять, что бюджетные средства использоваться не будут. Такое заявление, конечно, звучало юридически безукоризненно, но… было ясно, что без мощной финансовой подпитки и “административного ресурса” никакой партии создать невозможно».

…Вопрос о том, надо ли было Гайдару создавать самостоятельную политическую партию, независимую и даже оппозиционную, горячо обсуждается до сих пор. Выплеснулся он и на страницы книги «Революция Гайдара», в той главе, где эту тему обсуждают авторы – Петр Авен и Альфред Кох – вместе с Анатолием Чубайсом.

«Кох. …Гайдар не смог в рамках избирательной кампании найти в себе силы отмежеваться от Ельцина, и случилось то, что случилось. Второе место после Жирика и постепенная ползучая деградация демократического движения…

Авен. Помнишь, к нам приезжал Лешек Бальцерович (напомним: автор польских либеральных реформ. – А. К., Б. М.) и говорил, что нам нужно бороться за власть? Я теперь считаю, что это одна из наших фундаментальных ошибок. Он тогда нам сказал: “Если вы, ребята, сами не будете бороться за власть, то вы будете никем”… Он еще говорил, что если вы себя не противопоставите Борису Николаевичу, если вы сами не будете политической силой, то у вас ничего не получится… Могли мы попытаться создать свою политическую силу без него и то же самое в 1996—98 годах? Прав я или нет, что такая привязанность к Ельцину – одна из фундаментальных слабостей нашей команды?

Чубайс. Бальцерович был, наверное, прав в польской ситуации, где совершенно иное соотношение народа и власти, где нет такой глубины отличий между интеллигенцией и народом, где масштабы просто совершенно другие. Бальцерович, как ты знаешь, следовал этой своей стратегии. 20 раз проваливался, 20 раз побеждал. Наверное, для него это правильный выбор… Я считаю, что если, предположим, делать то, о чем говорил Бальцерович, для начала нужно иметь ответ на самый простой фундаментальный вопрос: кто наш кандидат в президенты? Гайдар? Вряд ли. Можно, конечно, говорить, что такого кандидата нужно искать, выращивать, но то, что на тот момент не было никого близко подходящего на эту роль, кроме Ельцина, это факт».

Нетрудно заметить, что и в первом, и во втором приведенном отрывке авторы рассматривают партию лишь как удобный инструмент, не более того.

Между тем именно партия – важнейший и, может быть, главный институт любой демократии. Именно она, партия, создает для всех социальных слоев, для нации во всех ее разновидностях возможность опереться на что-то устойчивое. На порядок слов, на ступеньки ценностной иерархии: что для нас по-настоящему важно, что менее важно. На политическую традицию, с опорой в историческом прошлом. На систему идей. А не только на конкретного лидера, с его сиюминутной риторикой.

Увы, и тогда, и сейчас понимания такого института, как политическая партия, у нас не было. И сейчас оно очень далеко от зрелой демократии, от зрелого, то есть «взрослого», общества.

…Но почему же российские демократы так и не смогли объединиться? Почему раскол и свара сопровождали их уже в ранние 90-е, не говоря о нынешнем печальном положении? Почему на фоне железного единства партии чиновников, или партии коммунистов, или партии жириновцев (которых и националистами-то назвать трудно, настолько они безликие) – российские демократы всегда были настолько разобщены, расколоты, раздроблены и организационно, и идейно?

Вот статистические итоги выборов-93.